трудом подавил желание подойти к ней, потупился в пол и, глотнув воздуха, вновь посмотрел ей в глаза.

— Хината… Я все вспомнил.

Она почти не переменилась в лице, только слегка побледнела. Подошла к нему сама. Наруто, упираясь руками в дверной проем, подался назад, словно не желая, чтобы дистанция между ними сокращалась.

— Что ты вспомнил, Наруто-кун?

Жена остановилась совсем близко и посмотрела на него снизу вверх своими бледными бесцветными глазами. Мужество снова стало покидать Наруто.

Не могу ей сказать. Не могу!

Страшно было представить, что вот сейчас он скажет правду и от его слов мирная иллюзия счастья расколется раз и навсегда. Безвозвратно. Нельзя было говорить такие страшные вещи этому робкому нежному существу, доверившемуся ему целиком и полностью.

— Хината, я… — он закрыл глаза, избавляясь от нового гипнотического наваждения бьякугана. — Я вспомнил Сараду.

Хината рвано вдохнула. Скользнув по нему взглядом, отвела глаза. Наруто вдруг понял, что за эти краткие мгновения она успела оценить и его выражение лица, и то, как он прогибался в проеме, чтобы не прикасаться к ней… Дальше объяснять было незачем. Она и без того все поняла. Они продолжали стоять. Хината смотрела в пол, Наруто пялился на ее макушку, ожидая приговора. Думал, что она расплачется и убежит. Или рассердится, хоть и представить Хинату сердитой все еще мог с трудом. Но она проглотила горькую пилюлю, взглянула на него как ни в чем не бывало и вместо приговора снова прозвучал вопрос:

— Что будет теперь, Наруто-кун?

— Э-э… В смысле… что теперь… — Он схватился за голову, скользнул руками на затылок и сплел пальцы в замок. — Просто, все не будет как раньше, понимаешь, Хината? Я…

— Ты любишь Сараду.

Она так спокойно произнесла эти слова, которые не давались ему столько времени. Как будто это было в порядке вещей. Как будто не было в этом ничего странного, преступного… Хината избавила его от необходимости говорить это вслух, и теперь можно было сказать просто:

— Да.

Она отвернулась. Ее брови полезли вверх и жалостливо съехались у переносицы.

— Ты уйдешь?

Наруто растерялся.

— А разве я могу остаться?

Хината пожала плечами — быстро и рвано. Самообладание понемногу покидало ее. Она нервничала, все больше прислоняла пальцы к губам, кулак к груди…

— Я… я не буду навязываться, Наруто-кун, — бормотала она лихорадочно. — Если тебе неприятно, я не буду. Мы с Боруто можем вернуться в клан, если ты захочешь…

— Стоп. Сто-оп. Нет.

Наруто перестал отклоняться и сам шагнул к ней ближе.

— Это же твой дом. Почему вы должны уходить отсюда? Если надо, могу уйти я. Правда, твой папаня не поймет, и Неджи… Они уже давно как-то странно ко мне присматривались и… — он притих. — Теперь я, кажется, понял почему.

— Н-наруто-кун…

— В общем… Того. Вы не должны уходить. Я не хочу, чтобы Боруто рос там. Я слышал, чего говорил этот Изао. Тебе там не будет лучше. И Боруто не будет. Я не хочу, чтобы его контролировали всякие ублюдки!

— Ты… даже сейчас заботишься о нас, — сквозь слезы выдавила Хината.

— Конечно забочусь, ттэбайо! Вы же моя семья!

Сам не заметил как выпалил. Мышцы окатило ледяной лихорадочной дрожью. Он ведь сказал правду, совершенно искренне. Даже если минуту назад признавался в том, что все вспомнил и любит Сараду — это тоже было правдой.

— Хината… — начал он снова. — Я сделаю так, как будет лучше для тебя и Боруто. Обо мне тут речи не идет, ясно? Хватит думать обо мне! Ты и так сделала для меня слишком много! Больше, чем я заслуживал…

— Но ведь ты не виноват, — пролепетала Хината. — Ты заслуживал. Ты не виноват в том, что не помнил.

— Я знаю, — согласился Наруто. — Но я все равно виноват. Виноват в том, что не могу оставить прошлое и отдать всего себя вам: тебе и Боруто.

Хината улыбнулась сквозь слезы.

— Ты скоро станешь Хокаге, Наруто-кун. Отдашь всего себя деревне. В конце концов, вряд ли у тебя бы осталось много времени на нас. Единственное, на что я надеюсь, чтобы понял Боруто…

****

Пространство долины, разбитое на желто-зеленые лоскуты полей, прорезала змеящейся лентой река Нака. На песчаном берегу валялись обломки разбитой лодки. Саске наблюдал с высоты, как ослепительно блестит на поверхности воды солнце и как две женщины по колено в воде что-то стирают. Голосов отсюда слышно не было.

Позади резко вспыхнуло чужое присутствие. Появился Минато, подошел ближе, к самому краю, и спросил прохладно:

— Зачем звал?

Саске посмотрел на него. Челка чуть качнулась, приоткрывая риннеган.

— Он вспомнил.

Минато внешне остался спокоен, только взгляд стал внимательным и цепким. Заметил обновку.

— Как?

— Не знаю. Это с самого начала была плохая затея.

— Плохой затеей было не следить за своей дочкой, — парировал Минато. — Из-за нее мой сын обречен вечно страдать.

Саске плотно сжал губы и покосился на него с прищуром.

Какого черта они все осуждали его? Это ведь не он — другой он не усмотрел за Сарадой.

— Вы опять о том будущем, которого нет?

— О том будущем, которое должно было быть, — поправил Минато.

— Много же Итачи наплел вам.

— Достаточно. Альянс Пяти Стран. Мой сын — Хокаге и счастливый муж и отец. Мы свернули штурвал истории в нужном направлении, как только представился шанс.

— Толку гоняться за видениями? Вы не дали ему возможности отказаться.

— История накладывается, Саске. Одно на другое. Я не знаю как, но прерванная цепь событий снова восстанавливается. Мы сделали то, что должны были, — сказал он с горечью.

— Вы сомневаетесь…

— Я жалею, — сказал Минато, — жалею, что не могу помочь ему самостоятельно еще один раз. Ты так и не нашел Итачи? Не знаешь, жив ли он?

Саске покачал головой.

— Нет. Не знаю.

«История накладывается…» «Сделали то, что должны были».

Почему должны? Кто сказал, что вы именно «должны были» запечатать воспоминания своего сына?

До сих пор ему правда казалось невероятным, что Йондайме так запросто растоптал доверие Наруто. Разумеется, в свое время он запечатал в него Девятихвостого Лиса. Коноха и мировой баланс всегда стояли для Хокаге в первых рядах. «У