Я проводил ее до дома, она обняла меня, поцеловала в щеку и пошла в дом. Я дошел до автобусной остановки и сел на автобус до Ховоса.

И в автобусе, и в своей комнате я думал о Дженнифер и Карин. Я понял, что должен разгадать обе загадки, прежде чем решить, что делать. Это означало глубокие разговоры с ними обеими. И это означало, что я должен был довести до логического конца свои отношения с сестрой. Пока я этого не сделал, я никак не мог знать наверняка о Дженнифер. Еще один кусочек головоломки встал на место. Я снова был уверен, что Стефани — ключ к разгадке.

Пока мы со Стефани не занялись любовью, дверь в мое будущее была наглухо заперта. Я должен был воспользоваться ключом, чтобы открыть эту дверь, и единственным способом сделать это было занятие любовью с ней. Меня осенило, что и Мелани, и Дженнифер догадались об этом! Они каким-то образом знали, что глубокая связь, которую я имел со Стефани, была, в конечном счете, единственной вещью, которая могла открыть мое истинное будущее. Теперь я понимал. Все указывало на то, что этот момент, скорее всего в марте следующего года, станет определяющим в моей жизни. Мне было интересно, знает ли об этом Стефани.

Я знал, что могу обо всем поговорить с Дженнифер. Она не только поймет, но, как я подозревал, уже знает об этом. Именно она первой подняла вопрос о суррогате, и когда я сравнил ситуацию с Биргит/Карин с ее и Стефани, она не возражала. Именно поэтому она была согласна на то, чтобы я занялся сексом с младшей сестрой — только так она могла быть уверена, что я был с ней из-за нее, а не из-за Стефани.

Могу ли я сказать Карин, почему мне пришлось отложить свое решение? Примет ли она это или это разрушит наши отношения, даже положит конец нашей дружбе? Однажды я сказал, что та, с кем я буду, должна будет принять меня таким, какой я есть, и это было частью того, кем я был. У меня не было выбора, кроме как объяснить это Карин. Это означало, что любое решение о нас с Карин придется отложить по крайней мере на год. Это еще больше убедило меня в том, что поездка в Швецию летом после первого курса была абсолютно необходима.

Я исписал дюжину страниц в своем дневнике, прежде чем завалиться спать. Сны мне не снились. Мысли о Стефани и Дженнифер, о Биргит и Карин, крутившиеся в моей голове всю ночь, нельзя было назвать сном!

Возможно, я не спал спокойно, но когда я проснулся, у меня была ясная цель. Мне нужно было позвонить Дженнифер и поговорить с ней, хотя бы коротко, чтобы она знала, о чем я думаю. Мне также нужно было поговорить со Стефани. Я написал бы Карин свое обычное еженедельное письмо, но любой разговор о том, о чем я думал, должен был состояться с ней с глазу на глаз. Мне нужно было дождаться по крайней мере до 16:00, то есть после катания на коньках.

Я встретился с Софией, Петрой и Томашем, как обычно. Но кое-что было по-другому. На катке очень симпатичная девушка с фантастическим телом подкатила к Томашу, и они уехали рука об руку. Я посмотрел на Петру в поисках ответа.

«Это его новая девушка, Анна-Карин», — сказала Петра, затем сделала паузу и хихикнула: «Она кричит».

Я усмехнулся: «Похоже, он обратил внимание на то, что я ему сказал».

«Да, теперь, если бы я могла убедить тебя продемонстрировать это, я была бы очень счастлива».

«Петра!» — строго сказала София, но затем рассмеялась.

«Я могу попросить, не так ли?» — сказала Петра.

«Ты можешь, Петра, но ты знаешь, что он сказал», — мягко сказала София.

Петра вздохнула и уныло покатилась прочь.

«С ней все будет в порядке?» — спросил я, беря Софию за руку и начиная кататься.

«Да. Я думаю, что ей действительно нужно найти парня и перестать просто развлекаться. Но она так не думает. Я думаю, она будет такой, пока наконец не решит прислушаться».

«Возможно, ты права. И это придает еще более уверенности, что мне не стоит быть с ней. А вот ты, наоборот!» — ухмыльнулся я.

«Ты и так все понимаешь, Стив Адамс. Как бы это ни было заманчиво, ты не можешь быть моим парнем, так что это просто невозможно. Но, о Боже, как бы я хотела это сделать!».

«Ты разговаривала с кем-нибудь из более тихих парней в классе?».

«Да! Один из них был совершенно не заинтересован. Я не думаю, что ему нравятся девушки. А вот другой, кажется, был очень рад, что я с ним заговорила. Он забавный, потому что у него язык заплетается и все такое».

«Просто продолжай быть милой с ним. Он расслабится и будет чувствовать себя комфортно рядом с тобой. Сначала стань его другом. Тогда вы сможете продвинуться вперед. Но делай это медленно».

«Спасибо. Твой совет помог, как и Томашу, только не в такой степени».

«И все же!» — усмехнулся я.

Она отпустила мою руку и хлопнула меня по плечу, затем обняла меня за талию.

«Спасибо, что был таким хорошим другом», — сказала она. «Я рада, что мы узнали друг друга, и я рада, что мы можем помочь друг другу».

«Я тоже! Надеюсь, мы будем поддерживать связь, когда я вернусь домой. И я надеюсь, что ты будешь доступна, если мне понадобится поговорить. И я очень надеюсь увидеть тебя, если я вернусь в Швецию через пару лет, что я и планирую сделать».

«Да, ответ на все это. И то же самое касается меня».

«Так что, нет шансов на приятное прощание со мной до моего отъезда?» — поддразнил я.

Она крепко притянула меня к себе и тихо сказала: «Ты уже знаешь ответ».

Я знал. И я дразнил ее, потому что не хотел разрушать фантастическую дружбу с ней или ставить ее в положение, когда она нарушает свои собственные правила. Я сделал это с Пией, и, к счастью, все обошлось. Я сделал это с Анни, и это обернулось катастрофой.

По дороге домой после того, как мы выпили наш обычный кофе, у меня был шанс поговорить с Томашем.

«Томаш, эта девушка просто горячая штучка!».

Он усмехнулся: «Да, это так! И она очень веселая, если ты понимаешь, о чем я».

«Я очень