Самойлова уже кидает свои вещи в сумку, по чему я догадываюсь, что она собирается уехать. Быстро шагаю к входной двери в холле и вытаскиваю из замочной скважины ключ.

— Открой! — командует.

— Ты никуда не поедешь, пока мы нормально не поговорим.

— Мне не о чем с тобой разговаривать!

— Да что ты на меня-то взъелась!? — тоже повышаю голос. — Ты голой загораешь, а виноват в этом я??

— Это ты вытащил на всеобщее обозрение! — верещит. — И я бы еще поняла, если бы мы не были вместе! Но мы теперь вместе!

Обреченно вздыхаю. Да, я понимаю, как это все выглядит в глазах Иры. Я нарыл на нее компромат и слил его в сеть. Но ведь это был не я! Это была Вика, которой я дал карт-бланш, о чем стремительно жалею.

— Ира, клянусь тебе, — стараюсь говорить вкрадчиво, без эмоций. — Мой политтехнолог часто действует без моего ведома.

Смеется. Не верит.

— Я говорю тебе правду. Я не знаю, как ты работаешь со своим политтехнологом, но у моего полный карт-бланш.

Самойлова порывается сказать что-то еще, но, видимо, решает этого не делать. Все такая же бледная, глаза по-прежнему стеклянные. Я же чувствую, как меня разрывает на куски от того, что фотографии Иры с ее обнаженной грудью гуляют по всему интернету.

— Может, ты еще и на нудистский пляж ходишь? — не выдержав, задаю едкий вопрос.

— Куда хочу, туда и хожу, — цедит сквозь зубы. — Хоть на нудистский пляж, хоть в гей-клуб, хоть на свингер-пати. Не твоё дело, ясно?

— Моё дело, — повторяю и делаю несколько шагов к Самойловой. — Твои голые фотки гуляют по всему интернету, на них пялятся все, кому не лень, и это, черт возьми, моё дело.

— Политтехнологу своему скажи спасибо.

— Скажу. Но перед этим хочу выяснить, какого хрена ты загораешь голой, когда на тебя все пялятся??

— Мне так хочется, — отвечает с вызовом. — Устраивает такой ответ?

Не устраивает. Вот сейчас, в данную секунду, понимаю, как меня бесит самостоятельность, независимость и эмансипированность Иры. Самойлова считает, что только она может решать, что ей делать: голой загорать или в парандже ходить. Никто ей не указ. Даже я.

Видимо, мне еще предстоит объяснить Ире, что теперь она должна считаться со мной и с моим мнением. Но перед этим мне надо предпринять максимум усилий для того, чтобы удалить из интернета фотографии Иры.

— Я сейчас отъеду по делам. Подожди меня здесь.

— Вообще-то мне тоже надо ехать по делам! — снова повышает голос.

— Нет, ты дождёшься меня.

Разворачиваюсь и направляюсь в холл, где быстро обуваюсь и натягиваю куртку. Самойлова выбегает следом.

— Мне надо в штаб! Выпусти меня отсюда!

— Нет, никуда ты не поедешь. Сиди тут и жди меня.

Захлопываю дверь и поворачиваю замок прямо перед носом Самойловой. Пока Ира со всей силы колотит по дереву, пишу администратору смс, чтобы не выпускали ее. Конечно, Ира, может вылезти в окно на первом этаже дома и убежать, тут я бессилен. Но, надеюсь, она все-таки меня дождётся.

Глава 51.

Лев

В штаб я открываю дверь с ноги. Несмотря на субботу, работа кипит, сотрудники бегают по коридорам туда-сюда. За считанные секунды преодолеваю расстояние до кабинета Вики и врываюсь. Политтехнолог сидит на большом кожаном диване, закинув ноги на журнальный столик, и пьет кофе.

— Какими судьбами? — удивленно выгибает бровь. — Или ты отметить нашу победу? — ослепительно улыбается во все тридцать два.

С шумом захлопываю дверь и подхожу к креслу напротив дивана. Опускаюсь на спинку руками.

— Вика, какого хрена? — зло спрашиваю.

— Не поняла.

— Ты какого хрена выставила на всеобщее обозрение голые фотки Самойловой?

Мне едва ли удается контролировать себя, чтобы не разораться на Вику. Я не очень люблю повышать голос на своих сотрудников, считаю, что они должны понимать даже шепот, но в данной ситуации мне сложно себя контролировать.

— В смысле? — непонимающе хлопает ресницами. Вика, почувствовав неладное, ставит кружку кофе на журнальный столик и убирает с него ноги. — Что не так? — раздраженно интересуется, выпрямляя спину.

— Делай, что хочешь, но чтобы фотографии голой Самойловой исчезли из интернета немедленно.

— Это уже невозможно. Блин, Лева, какая муха тебя укусила!? — взвизгивает. — Ты хотел вернуть свой рейтинг на место, вот я его возвращаю! И ты дал мне полный карт-бланш! — напоминает.

— Да, дал, и уже сто раз об этом пожалел. Отныне каждый свой шаг ты будешь согласовывать со мной. А сейчас немедленно займись удалением фотографий Самойловой, — цежу сквозь сжатую челюсть.

Вика вспыхивает, как спичка. Подскакивает на ноги, упирает руки в бока.

— Знаешь, что, Лева? Я на таких условиях работать не соглашалась! От твоей победы, черт возьми, зависит моя репутация! Я не собираюсь прослыть политтехнологом, у которой подопечный проиграл выборы, будучи абсолютным фаворитом.

Ну кто бы сомневался, что Вика в первую очередь печется о своей заднице. Сейчас она считается одним из лучших политтехнологов России, ее ценник зашкаливает. Но если подопечные Вики раз за разом будут проигрывать выборы, то и она сама потеряет в цене. Никто не будет приглашать такого политтехнолога руководить предвыборной кампанией.

— Вика, — вкрадчиво начинаю, стараясь унять бушующие эмоции. — Ты в своих стремлениях иногда переходишь все грани. Начнем с того, что такие фотографии — это вмешательство в частную жизнь, а оно наказуемо.

— А мы ни в чью частную жизнь не вмешивались, — язвительно отвечает. — Мы не караулили Самойлову голой на яхте, мы не снимали ее из кустов, мы не публиковали снимки на своих ресурсах и в своих соцсетях.

Шумно выдыхаю через ноздри, впиваясь ногтями в обивку кресла. Пока я тут развожу демагогию с Викой, все мужики Печорска смотрят на мою Иру без белья. И мне это не просто не нравится. Это приводит меня в звериное бешенство.

— У тебя есть час на то, чтобы удалить все фотографии. Что хочешь делай, мне плевать. Но чтобы голой Самойловой нигде не было.

Вика прищуривает глаза и внимательно меня рассматривает. Слышу, как двигаются шестеренки в ее голове.

— Так у тебя все-таки есть с ней что-то? — выдвигает догадку.

— Я перед подчиненными не отчитываюсь, —