Даже вернувшись на пару недель домой, чтобы ещё раз дать показания. И я давала их письменно. Хотя, говорить уже можно. И даже нужно. Связки атрофировались, нужно начинать их тренировать.

Через неделю мне нужно ехать обратно, на плановый и возможно последний осмотр в Европу. Где вынесут вердикт о полном или частичном восстановлении голоса.

А с Гордеем мы так и не увиделись...

Поэтому, я здесь.

Не только поэтому. Этот маршрут мне всё время снится, от начала до конца.

Со мной теперь работает Йода, как военный психолог. Считается, что я не совсем его случай, так как он больше по участникам боевых действий. Но мне с ним комфортно. То, что я пережила ближе к его теме, чем к компетенции человека, который насилие, ужас и убийства видел только в кино. Он может имитировать понимание. Но я не хочу имитаций понимания. Мне это не нужно. С Йодой мы просто обсуждаем вопросы, которые у меня возникают о моем прошлом, о моих чувствах, о моих страхах... Некоторые - с Йодой, а некоторые с Ольгой, некоторые с Гордеем. Они моя стая все...

А все, что я пропустила с детства в мире мирном я обсуждаю с братом. Он большой специалист по радостям детства!

Йода одобрил мое желание вернуться сюда... Теоретически. И прописал мне авантюризм!

Но то, что я здесь, знают лишь Ольга и Танго.

Потому что Танго - авантюрист. А это настоящая авантюра!

Смотрю на больницу, сквозь кованые ворота. Показываю Ольге на окно, из которого смотрела, находясь здесь. Трогаю лопнувшую петлю забора, которая спасла меня тогда.

А потом мы идём по заросшей травой просеке. Отдыхаем на поваленной сосне, где первый раз меня обнюхивал Варг. Те эмоции ужаса затираются сейчас другими, превращаются из "травмы" в приключение, которое было острым, но закончилось хорошо. Здесь начинается точка моей силы!

Ольга угощает меня выросшей на просеке какой-то сладкой сочной трубчатой травой. Потом, после спуска, с которого я слетела вниз по заснеженному тогда склону, она показывает мне родник. Мы пьем, валяется на траве и издали смотрим на полигон.

Ольга тихо напевает.

- "Тайга... да километры... Звезда еле светит..."

Толкает своей коленкой мою.

- "Сибирь... кто ответит... - решившись подхватываю осипшим и низковатым, непривычным для меня голосом. - Тебе коли крикнешь..."

Я более не "ручеек". Но я и внутри давно не ручеек...

Там где-то ждёт меня Танго. Он часть затеянной авантюры.

Решительно поднимаюсь на ноги.

- Не прощаемся, - поднимается тоже Ольга. - Я тебя встречу через три дня. У меня побудешь, пока Гордей дела закончит.

Ещё раз обнимаю Ольгу.

Закинув на плечи рюкзак и натянув с шеи на лицо бандану, шагаю в сторону полигона…

Гордей

Этот полигон для меня особенный теперь на всю жизнь.

Он прочно ассоциируется с Боженой.

Вот бы ее с сюда собой... И спать вместе, согревая ее такую маленькую и хрупкую. Мою.

Конец мая - роскошное время! Ночи правда холодноваты. Падает температура иногда до пяти-шести градусов.

Но Женю сюда нельзя, нет. Небезопасно это - такие переходы. Я вспоминаю, как искал ее в ужасе по тайге. Не-не... Никаких экшенов. И так глаз дёргается.

Налив в жестяную походную кружку кипятка, захожу в комнату Солода, которого ещё накануне привез отец.

- Рота, подъем!

- Ой... - прижимает ладонь к уху Солод.

- Давай, боец... - делаю глоток.

- Ну какой я боец? - стонет, прячась под одеяло.

- Ну чо, Солод, дубль два у тебя?

Бурчит с печальным вздохом.

- Крепись. Москитную сетку не забудь, шапку, перчатки... Рюкзак не буду проверять. Проебешь что-то - твои проблемы.

- Товарищ капитан, а может, как-нибудь... - поднимается, догоняя меня у двери. - Ну... Договоримся? Я вам денежку и здесь подожду. Как прошлый раз. А вы отцу скажете, что я молодец?

- Не, Валера. "Кто, кроме нас" тебя с каблуков снимет?

- Да это просто сценический костюм! Шоу! Театр! Артист я. Не хочу я в тайгу вашу... - психует он.

- Не ной. Прошлый раз за тебя девочка шла, тоже танцор, зимой шла по сугробам, и то не ныла. И ты сможешь. Ты же не девочка. Да и пойдем в два раза бодрее, налегке. Баньку по-черному замутим. Тур поход, а не марш бросок! Давай-давай, - хлопаю ему по плечу.

Оступаясь, влетает в стену. Носом - ловит косяк.

Хватаю его за шкирку.

- Ну еб твою ж... Ну ты чо такой тщедушный?! Ноги расставляй шире для устойчивости.

Шмыгает носом, прижимая пальцы к ноздрям. На переносице набухает ссадина.

Смотрит на пальцы.

- Кровь, что ли? Ещё с базы не вышли, уже травма. Ой, Солод... Чувствую, хапнем мы с тобой горюшка! Держи вот, - достаю ему из кармана полоску антисептического лейкопластыря. - И бегом на построение!

Выхожу с кружками кипятка к инструкторам.

- Ну что - по чайку перед вылетом? А где Танго? - оглядываюсь я, уточняя у Йоды.

- Собирается...

- Что-то долго собирается.

- "Ты должен запастись терпением, мой юный падаван!"

Фыркаю, закатывая глаза.

От слов "потерпеть и подождать" уже челюсти сводит. И яйца, да. Чего уж...

Оставляю кружку Танго на подставке мангала.

Смотрим, как немного заносит вертушку на посадке.

- Ветрено...

- Мхм... Но нам не прыгать. Вот осенью, когда десантуру поведем...

- Вот, я как раз к осени и вернусь, - смотрю в лес.

- Варга высматриваешь?

- Да. Должен быть где-то рядом. К Ольге пару раз выходил. У нее тусуется.

Йода строит пацанов. От крыльца идёт Танго, за его спиной - Солод.

- Псих, я возле тачки