Его вообще не осталось, даже ждать лифт. Мякиш мчался вниз по запасной лестнице, считая повороты, натыкаясь на закрытые наглухо двери этажей, минуя противопожарные тамбуры на двенадцатом, шестом, третьем… Выскочил на улицу и рванул к чёрному чудовищу, которое шеф считал своей машиной. Скорее, ещё скорее. Казалось, что Антон уже не человек, а бесплотный дух, но он-то сам понимал, что не успевает. Ему стоило сообразить раньше, ещё когда слушал по дороге голосовое сообщение. Стоило ехать не в трижды ненужный офис, а домой к Полине.

Похожий на автобус джип летел по улицам, иногда только притормаживая перед светофорами – задержаться из-за аварии сейчас было бы ужасно. А что скорость превышал везде, так это проблемы бывшего шефа, ему штрафы с камер придут пачкой. Ничего, оплатит.

Мокрая взвесь оседала на стёклах, пришлось включить дворники, потом печку. Асфальт под колёсами вздрогнул, немощное осеннее солнце, светившее откуда-то сверху и сбоку, размазанной полосой метнулось по небу и застыло на новом месте. Но к этому Мякиш успел привыкнуть – одна из многочисленных загадок этих странных краёв.

Квартирка Полины находилась в старом доме – не такой человейник, как у самого Антона, зато ближе к центру. Но – пропахшие кошачьей и не только мочой подъезды, но стёртые ступени, ободранные стены и вечно поломанные лифты: и грузовой, и пассажирский.

Но, но, но. За всё надо платить.

Джип Мякиш бросил посреди двора, вообще не беспокоясь, помешает он кому-либо или нет. Его сейчас переполняла странная смесь лёгкости, стремительного полёта вперёд и понимания, что всё происходящее – плод его воображения. Но не только его, так выходило. Похоже, что он оказался за странной шахматной доской, рассчитанной на нескольких игроков, многосторонней, где есть движущиеся по полю фигуры, а есть мутные силуэты неведомо кого, протягивающие к ним руки-щупальца из густого тумана. Двигающие, поправляющие, снимающие погибших с уровня.

– Открывай, ну открывай же! – умолял он кого-то невидимого, давя на кнопку звонка. На седьмой этаж он взлетел пулей, даже не сбив дыхание. Начал колотить в дверь, сперва кулаком, не отпуская палец другой руки от кнопки, потом коленями, словно исполняя затейливый ритуальный танец. Дребезжание звонка сливалось с чередой ударов, крепкая деревянная дверь тряслась, но не сдавалась.

Потом замок открылся изнутри.

– О, какие люди! А как сверкает глазами – даже посмотреть приятно, – расхохотался двойник. Мякиш, как и все мы, не мог раньше увидеть себя со стороны, глазами других людей, а зеркало не даёт всей полноты картины. А теперь вот получилось: крепко сбитый, но немного обрюзгший с возрастом мужичок, с крупной лобастой головой, залысинами, чуть сутулый, но в целом вполне себе производящий впечатление. Только вместо ставшего привычным самому Антону костюма с галстуком – джинсы, короткая чёрная куртка-пилот и высокие кроссовки. Впрочем, наряд ему вполне подходил.

Мякиш оттолкнул двойника, так и не прекращавшего смеяться и бросился в глубину квартиры, зовя Полину. Сбил тумбочку в прихожей, рассыпав по полу какие-то листки, квитанции, катушки ниток и тюбики помады, но это его остановить не могло.

– Поля! – крикнул он. Сунулся на кухню: пусто. Только кружка с кофе, над которой вился лёгкий пар. – Ты где?

– По-о-олюшко, по-оле!.. – немузыкально спародировал его двойник, идя следом. Дверь он уже запер, теперь неторопливо следовал за гостем, посмеиваясь. – Да не ссы, жива она, жива. Пока что.

Полина действительно оказалась жива. Растрёпанная, с наливающимся на скуле синяком, тщательно связанная бельевой верёвкой и с кляпом во рту, она валялась на кровати. Почти сползла на пол, но сбежать бы ей это не помогло. Спальню её Мякиш недолюбливал: всё в розовых тонах, с пошлыми плюшевыми занавесками, набивными медвежатами по углам, и неистребимым парикмахерским запахом, естественно.

Но сейчас он был счастлив здесь оказаться. Тем более – вовремя.

– Вот она, твоя красавица! – насмешливо сообщил двойник, глядя, как Мякиш выдергивает кляп, свёрнутый из кухонного полотенца, бросает на пол и беспомощно осматривается, ища, чем бы перерезать верёвку. – В лучшем виде. Едем мы, едем, а кругом колхозы, наши, девушки, колхозы. Эх, да молодые наши села!

– Заткнись! – устало сказал Антон.

– Да как скажешь.

Двойник уселся на стул в углу, весело посматривая на процесс освобождения девушки. Когда Мякиш распутал Полину, он снова подал голос:

– А теперь устроим небольшой тир. Ведь ты любил в детстве пострелять, слабачок? Помнишь?

В руке у него внезапно появился пистолет. Если Антон не ошибался, как раз такой, из которого пришлось отстреливать молчаливых собак там, у стены интерната: воронёная машинка для убийства с семнадцатью патронами. И не дёрнешься: зрачок ствола смотрел прямо ему в грудь.

– Ты не сможешь меня убить! – внезапно сказал он. – Верно?

– Конечно, не смогу, – послушно кивнул двойник. – С этим есть определённые сложности. Убивать я буду её. А потом тебя повяжут за убийство, что будет само по себе прекрасно. С женой вышло немного коряво, алиби, кто же знал про алиби… Но здесь полиции нет, а все улики – против тебя. Даже – ха! – отпечатки пальцев. Они у нас одинаковые.

Освобождённая Полина с лёгким безумием во взгляде переводила глаза то на одну версию любовника, то на вторую. И молчала, словно проглотив язык.

– Насчёт полиции, уважаемый, вы заблуждаетесь, – вдруг раздалось из коридора. Двойник едва удержался, чтобы не выстрелить, дёрнул стволом пистолета. – Господин Мякиш слишком странный персонаж, чтобы мы оставили его без наблюдения. И вот успели, что вполне соответствует нашим целям и задачам.

Антон вдруг подумал, что канцелярская речь господ служителей закона – штука неистребимая. Но сейчас даже приятно слышать, всё-таки какой-то выход из ситуации.

Капитан Камаев вошёл в спальню неторопливо, не делая резких движений. В руке у него тоже блестел пистолет, не столь массивный и угрожающий на вид, как у двойника, но тоже вполне себе боевой.

– Что здесь вообще происходит? – искренне удивился он, глядя на двоих Мякишей по очереди. – Что-то Дрожкин запаздывает, паразит. Опять пробки, наверное.

– Брось оружие! – приказал двойник.

– Сам бросай, все выходы из подъезда под контролем, – буркнул капитан. – Я же не один приехал. Никуда ты не денешься.

Копия Антона нервно хохотнула. Потом двойник подкинул левой ладонью рукоятку пистолета, обхватывая вторую руку пальцами, и начал стрелять. Не очень метко, но грохот в спальне стоял – хоть выбегай. Первая пуля вспорола подушку возле Полины, подняв в воздух облако пуха и заставив девушку взвизгнуть. Вторая прошла у Мякиша над головой, неприятно свистнув, и впилась в стену.

Капитан не растерялся и выстрелил в ответ, но… Двойника