там уже не было: пуля проделала рваный след в занавеске и разбила окно. Слышно стало, как зазвенели стёкла, осыпаясь наружу.

– Твою ж мать! – с чувством выкрикнул Антон, стараясь прикрыть собой Полину. Девушку трясло, она вцепилась ему сзади в плечи, прильнула к спине.

Камаев повёл стволом, ища цель, но двойника в спальне больше не было.

– Господин Мякиш… Может, ты мне объяснишь чего, – нервно уточнил капитан. – Или расскажешь вдруг.

Послышался топот ботинок, дверь в комнату едва не снесли с петель. Антон не успел ответить ни слова, как уже лежал лицом в пол. В затылок упирался ствол, а всё, что он мог видеть из своей неудобной позиции, были высокие шнурованные берцы у самой щеки.

– Да отпусти ты его, Сергеев, – проворчал где-то вверху капитан. – Не он это стрелял.

Рядом повизгивала Полина. На пол её ронять не стали, уже хорошо.

– Второй, пятый, Камаев на связи. Смотрите в оба: объект «Наполеон», но не в костюме, а в чёрной куртке. Как поняли?

Рация что-то неразборчиво пробурчала, но капитан разобрал. Видимо, годы тренировок.

– Стрелять на поражение, если нападёт. Отбой. А вы собирайтесь, придётся всё-таки посидеть у нас в управлении. Да убери ты ствол, Сергеев, он же встать не сможет!

Неприятное давление в затылок Мякиша исчезло. Он медленно поднялся, потирая голову, улыбнулся Полине – та едва не плакала, но держалась пока. Каким чудом, даже и не понять.

– Всё будет хорошо, солнце, – сказал ей Антон. – Теперь всё будет хорошо.

Оставалась одна проблема, решение которой пока не просматривалось: вечером он должен быть у Бенареса Никодимовича, это обязательно. Мякиш понимал, что никак иначе поступить не может, но у полиции явно было иное мнение – запрут сейчас в камере под предлогом защиты свидетелей, да и всё. Даже если это будет весьма комфортабельная камера, а их с Полиной поместят вместе, всё равно не то. Всё равно ловушка.

– Капитан, а я могу не ехать с вами? – решил всё же уточнить он. В глазах рябило от фигур в чёрной полицейской форме, в спальню их набилось человек пять, а ребята они все крупные, да ещё и с оружием.

– Нет, не можешь. Двухполосный генерал велел держать тебя под рукой. Да, и где всё же, к чёрту, Дрожкин?! Сергеев! Набери этого оладуха, мне он нужен срочно.

Упомянутый полицейский уже звонил, держа возле уха смартфон и бессмысленно вращая глазами, как делают многие люди при ожидании соединения.

– Алё! Артёмыч? Шеф спрашивает, где тебя носит. Уже в подъезде? Ну бегом тогда.

Пока Полина одевалась: в халате и одном оставшемся на ноге тапочке ехать в управление явно не стоило, Антон зашёл на кухню под бдительным присмотром всё того же Сергеева. С удовольствием выпил остывший кофе из чашки, заваренной двойником для себя, выглянул в окно. Туман лежал над Руздалем серовато-синим одеялом, чёртова осень.

В квартиру забежал запыхавшийся инспектор, что-то коротко сообщил Камаеву, тот буркнул неразборчиво в ответ. Дрожкин заглянул на кухню, схватил Мякиша за руку и потащил за собой, не слушая возмущённых вопросов. Они спустились вниз, где инспектор почти силой втолкнул его в машину Анатолия Анатольевича на водительское кресло. Оцепление пропустило их без вопросов.

– Заводи и погнали отсюда! – приказал Дрожкин. Антон удивился, но достал ключи. Пока он отвлёкся на включение двигателя, инспектор полностью преобразился. Прямо так, моментально, беззвучно и крайне пугающе.

– Поехали, слабак, поехали.

На соседнем сидении теперь сидел двойник Мякиша, угрожающе улыбаясь. Мимо джипа пробежал взмыленный Дрожкин, нырнул в подъезд, спеша к начальству.

– Ты думал, господин Ерцль передумал с тобой встречаться? Ну уж нет. Он не умеет передумывать, тем более в таких важных ситуациях.

Антон в общем-то и не возражал, но происходящее его не радовало. Отделаться от двойника, видимо, не получится. Но и поступать, как хочет кто-то, он больше не собирался.

Впрочем, поехали. Пока их желания совпадали.

Двойник ухмыльнулся, опять на мгновение расплылся в воздухе, теряя форму, оставаясь только очертаниями человека, потом вновь сгустился. Словно забыл, как должен выглядеть, но быстро вспомнил.

А затем исчез вовсе. Но куда ехать, и так было понятно.

7

К приезду уже наступил вечер. Особняк, казалось, стал ещё мрачнее и выше. Деревья, при дневном свете красно-жёлтые, превратились в бесформенные чёрные чудовища, недобро глядящие из темноты. Впрочем, Мякиш списал это ощущение на сумерки, в них что только не померещится.

У ворот его встречал персонаж совсем уж неожиданный, хотя Антон подозревал нечто вроде, услышав фамилию. Начальник полиции Руздаля, его старый – век бы глаза не видели! – знакомый Судак. Он тоже постарел, обрюзг, обзавёлся парадной формой с двумя полосами на погонах, похожими на свершившийся тест на беременность. Прежними остались жирные ляжки, затянутые сейчас в форменные брюки, узкие плечи и общая гадливость вида.

К тому же он улыбался, что не добавляло очарования.

Подтверждённый генерал подошёл первым, на ходу перекинулся парой фраз с охранником: судя по всему, Мякиша здесь с нетерпением ждали. На этот раз машину на улице бросать не пришлось; ворота широко распахнулись без внешнего участия людей – видимо, хорошо налаженная электрика.

Впрочем… О чём он вообще думал?! Какая разница, кто и как открывает перед ним дорогу в никуда. Антон ещё раз поклялся перед самим собой даже не трогать «Дыхание Бога», но, при этом, прекрасно понимал, что может быть всякое. Загнал машину на площадку рядом с домом, указанную охранником, и вылез наружу.

– Здорово, плакса! Можешь не спешить, – буркнул Судак. – Господин Ерцль ещё работает с документами. Да не бойся ты меня, теперь мы на одной стороне.

– Я и не боюсь, – пожал плечами Мякиш.

Соврал он сейчас или нет? Сложно сказать. Но лёгкость на душе сменилась чувством обречённости, вынужденного следования чьим-то решениям. Ощущение было привычно мерзким.

– Пойдём пока в дом.

– Легко.

– Драться не полезешь? Я теперь человек важный, мусорами руковожу.

– Да чего с тобой драться…

Охранник проводил до бокового входа, менее помпезного, чем парадный, пропустил внутрь. Они оказались не в холле, а в небольшом помещении, от которого шёл коридор в глубину здания и узкая лестница наверх. Оба прохода охранялись, но Судаку хмурые парни с оружием кивнули как своему и пропустили на ступени вверх.

– У нас минут пятнадцать, потом – к хозяину, – сказал генерал. – Можешь там переодеться, это даже обязательно. Но сперва душ и всё прочее. Ты же дома два дня не был, так?

Дома… От этого слова что-то в душе Мякиша защемило. Не было у него – больше