необратимо. Даже у чародейского тела имеются свои пределы, и сломанный позвоночник, похоже, в них не укладывается.

Факт третий: Сьюзен с Мартином не спасти девочку своими силами.

Факт четвертый: на помощь особенно рассчитывать не приходится. Возможно, с участием Сани самоубийственная операция может считаться почти самоубийственной. В конце концов, Рыцари Креста – это серьезно. Совсем недавно, похоже, всего трое этих Рыцарей хранили весь мир. Последние несколько лет темнокожий русский работал за троих – и, судя по всему, вполне успешно. Что ж, это не лишено логики: Саня – носитель Эспераккиуса, меча Надежды. Вот надежда нам сейчас точно пригодилась бы. Во всяком случае, мне – определенно.

Факт пятый: намеченное время встречи с Эбинизером прошло уже много часов назад. Я не особенно собирался идти на нее и ничего не мог поделать с тем, что это не понравится моему старому наставнику, – но мое отсутствие, скорее всего, стоило мне возможной помощи Серого Совета.

Факт шестой: Саня, Сьюзен, Мартин и прочее немногочисленное воинство, которое я смогу набрать, не сможет попасть в Чичен-Ицу без меня – а я чертовски уверен, что в моей нынешней физической форме мне туда не пройти. Если верить информации, заключенной в камне моей матери, по дороге туда нужно еще и проплыть участок.

Факт седьмой: я собираюсь явиться на помощь моей дочке, и плевать, чего мне это будет стоить.

Вариантов действий у меня оставалось всего ничего.

Я выбрал для начала наименее пугающий. Закрыл глаза, я успокоил дыхание и принялся выстраивать в уме помещение. Мой уничтоженный пожаром магический круг на полу, пять расставленных вокруг него с равными интервалами свечей. Запах сандаловых благовоний и горячего воска в воздухе. У меня ушло несколько минут на то, чтобы представить себе это отчетливо, в мельчайших деталях, и удержать в сознании так, чтобы образ не отличался по незыблемости от оригинала, который он замещал.

Это потребовало изрядных усилий и умения.

Магия необязательно требует реквизита. Сие обстоятельство столетиями тщательно скрывалось многими поколениями чародеев, и не без причины. Это помогало им доказать перепуганным крестьянам, инквизиторам или кому угодно другому, что тот, кого они боятся, определенно не чародей. В противном случае он непременно ходил бы увешанный принадлежностями своего ремесла.

Магия необязательно требует реквизита, но магию творят люди, а людям он нужен. У каждого задействованного в ритуале инструмента имеется свое символическое и практическое назначение. С другой стороны, нехитрые инструменты вроде свечей и тому подобного не так трудно заменить воображаемыми, и при наличии определенного опыта это дается не сложнее, чем, скажем, завязать шнурки на ботинке.

Однако сложное заклятие требует от вас способности удерживать в уме огромное количество мелких деталей – не говоря уже о том, что одновременно вам необходимо контролировать потоки энергии и тому подобные вещи. Правильно подобранные инструменты помогают справиться с этой задачей: как правило, для того чтобы инструмент работал как положено, вам достаточно до него дотронуться, а дальше сознание и опыт действуют сами. Проще пареной репы.

Если не считать того, что инструментов у меня на этот раз не было.

Я все делал в уме. Чистое воображение. Чистая концентрация.

Чистая самонадеянность, не без того. Но и обстоятельства слишком отличались от нормальных.

Я зажег в уме воображаемые свечи, одну за другой, медленно обходя круг по часовой стрелке – или посолонь, как это называется у викканцев в разных сказках или кельтских балладах, – медленно накапливая необходимую для ритуала энергию. Я вдруг сообразил, что забыл представить себе пол, и горизонтальная поверхность, на которой все происходило, вдруг превратилась от горизонта до горизонта в линолеум из моей первой чикагской квартиры. Выглядел он отвратительно: серый в зеленую полоску. Зато такой легче себе представить.

Не делая ни единого движения, я представил, как выполняю ритуал – весь, до мельчайших деталей, от неприятно впивавшихся в колени неровностей пола до легкой онемелости в пальцах левой руки, которая всегда случается со мной, когда я нервничаю.

Я замкнул круг. Накопил энергию. И тогда, приготовив все необходимое, удерживая в воображении каждую черточку так ясно, что это казалось реальнее окружавших меня стен, я вложил в свой голос особую силу и негромко позвал:

– Уриил, явись.

Мгновение я не мог разобрать, появилось ли неяркое белое свечение только у меня в голове или это происходит на самом деле. Потом до меня дошло, что свет болезненно бьет мне в глаза. Значит, настоящий.

Я продолжал складывать в уме заклятие. Теперь это давалось мне легче. От меня требовалось только не терять концентрации.

Я прищурился на свет, и глаза мои разглядели высокого молодого мужчину в джинсах, футболке и фермерской куртке. Светлые волосы падали ему на глаза, но даже так я разглядел, что они голубые, ясные и наивные. Он огляделся по сторонам, сунул руки в карманы куртки и медленно кивнул:

– Я все гадал, когда же ты позовешь.

– Значит, вы в курсе того, что происходит? – спросил я.

– Да-да, – заверил он меня, и в его голосе мне послышались нотки нетерпения.

Взгляд его упал на меня, и он резко нахмурился. Он чуть подался вперед, внимательно рассматривая меня.

Я старательно укрепил в уме свой воображаемый магический круг. Когда беспокоишь по своим делам создания такого калибра, только круг в состоянии защитить тебя от их гнева.

– Да ладно, Дрезден, – произнес архангел Уриил. – Очень симпатичный круг, но неужели ты искренне полагаешь, будто он в состоянии меня задержать?

– Береженого Бог бережет, – отозвался я.

Уриил совсем не по-ангельски хохотнул и склонил голову набок.

– А-а, – произнес он. – Ясно.

– Что ясно?

– Зачем ты позвал меня. Спина.

Я тоже хмыкнул. Это потребовало от меня больше сил, чем обычно.

– Очень паршиво?

– Перелом позвоночника, – ответил он. – Я вполне допускаю, что твое тело сможет восстановить нервные связи… лет через сорок или пятьдесят. Впрочем, гарантировать ничего не могу.

– Спина нужна мне здоровой, – сказал я. – Сейчас.

– Тогда, возможно, тебе не стоило в твоем тогдашнем состоянии лезть на ту лестницу.

Я зарычал и попытался повернуться к нему. Но в результате едва шевельнулся. Ну да, мое тело оставалось привязанным к лежаку.

– Не стоит, – невозмутимо заметил Уриил. – Это не повод для огорчения.

– Это? Не повод? – вскипел я. – Мою дочку вот-вот убьют!

– Ты сам принимал решения, – возразил Уриил. – Одно из них привело тебя сюда. – Он развел руками. – Это не вечеринка в благородном собрании, сынок. Теперь тебе ничего не остается, как доигрывать до конца эту партию.

– Но вы могли бы исцелить меня, если бы захотели.

– Мои желания не имеют к этому никакого отношения, –