– Нет, Миша, ты не прав, – обижался Невский на старинного друга.

– Да я и не настаиваю быть правым! Просто у меня дед был простым клепальщиком на Балтийском, а бабушке никогда матом ни слова не сказал, не оскорбил, не ударил. Любили друг друга, вместе в кино ходили, в отпуск ездили – до глубокой старости. А сейчас обладатели высшего образования о женщинах беседуют, так один мат: сука, блядь, пососи, не дала. И они правы, потому что распоследней сукой надо быть, чтобы с такими мудаками дело иметь. Из собственной жены шлюху сделают и гордятся этим. Болтают какие-то мерзости о самых близких, о сокровенном, и никто словно бы не видит, что подростки уже гибнут от ранних абортов, рожают чуть ли не в начальной школе, разносят гепатит, становятся бесплодными от незалеченной венерологии. И никто тревогу не бьёт, все делают вид, что это нормально, так и должно быть! Ты, образованный человек, тоже ничего не замечаешь?

– Да ты посмотри, как мы от мира отстали! В продвинутых странах люди жизнью наслаждаются, живут в своё удовольствие, а мы только план выдаём. Ты глянь по телику, какие у элиты страсти кипят…

– Какие страсти? Мы же не мексиканцы. Когда на Руси в личной жизни страсти кипели? Это только в современных сериалах сюжет триста серий на одних страстях держится, потому что содержания никакого нет.

– Но даже учёные рекомендуют…

– А что учёные? Им не платят, как и всем, поэтому приходится всякую ерунду выдумывать, чтоб только продавалась. Наука не всесильна. Известно ли тебе, что ещё в начале двадцатого века морфий европейские фармацевты рекламировали как безвредное средство от кашля? И люди его активно принимали, ни о чём не догадываясь, пока деградация не сделалась слишком явной.

* * *

– Смотри, смотри, новый бойфренд Снежанки пошёл! – шептались теперь секретарши вслед Андрею Степановичу.

Стало неловко, что ему уж за пятьдесят, а его так глупо называют. Слово-то какое, на название бутерброда из Макдональдса похоже. Решил он тогда жениться на Снежане, тем более что Ирина Николаевна подала на развод. И прописал у себя молодую жену, которая к тому времени стала как-то надоедать. Даже не она сама, а все эти «схватки механической любви», её старательные стоны и заученные движения, после которых неизменно наползала скука и чувство какого-то бесцельного существования. Всё знаешь наперёд: вот она сейчас запрокинет голову, а потом скажет какую-то глупую фразу, какую говорят все актрисы в порнофильмах. И ничего своего, сердечного и настоящего! Всё чужое и надуманное. Всё ложь, всё позаимствовано из каких-то похабных газетёнок и журнальчиков типа «Спид эйджент» да «Секс-артель».

«И куда тебе, старому хрычу, гоняться за этими недокомсомолками, подражать их недокультуре? – думалось ему в такие минуты. – Клоун, да и только».

А Ирина Николаевна стала незаметно угасать. Видимо, она настолько привыкла к мужу, что органически не могла жить без него. Через полгода врачи обнаружили рак, который сожрал её за три месяца. Ухаживала за ней дочь, а Андрея Степановича Снежана утащила на курорт в Сочи. Когда вернулись, Ирина Николаевна уже умерла. Конечно, Андрей Степанович попереживал, но что тут поделаешь? Жизнь продолжалась, у него была молодая жена, которая не давала расслабляться. Она хотела, было, наладить отношения с детьми, но те отнеслись к этой идее прохладно.

Вскоре произошло совсем неожиданное несчастье: от передозировки умерла дочь Андрея Степановича. Оказалось, что она пристрастилась к наркотикам во время болезни матери, когда колола той сильные обезболивающие препараты.

– За что мне всё это! – неподдельно страдал Андрей Степанович.

– Не берись за то, чего не умеешь, – говорили знающие люди. – Ты же не ходок, который гуляет себе, и никто об этом не догадывается. Жена на него давно рукой махнула, как на ущербное дитя. Его подстилки понимают, что стребовать с него нечего. То есть все на своём месте. А когда честный семьянин резко в блуд сорвётся, это всегда трагедией заканчивается.

– Да вы не понимаете, какой это кайф для взрослого мужчины, если у юной девушки на меня глаза горят! Она же несмышлёныш совсем, а я могу научить её любить по-настоящему, как мы когда-то умели… Значит, я чего-то стою.

– Ты не товар, чтоб чего-то стоить. Наш брат нынче тем и ценен, что у него пока ещё стои́т.

Но Снежану учить было нечему. «Несмышлёнышем» в их тандеме оказался как раз Андрей Степанович.

Долго бы это продолжалось, но его младший сын, молчаливый и спокойный мальчик, задумал отомстить отцу и мачехе за их «сексуальное счастье». Он враз раскусил эту мерзкую Снежану: то споткнётся рядом с ним и упадёт прямо в руки, то якобы нечаянно прислонится своим скользким и вечно полуобнажённым телом. Короче, совсем не против чего-то большего. Пришёл он как-то к ним домой, точнее, в свой прежний дом, когда Андрей Степанович был на работе, и Снежана была этому очень рада. Улеглись они в кровать, а сын и думает, что сейчас придёт отец и увидит истинный облик своей жёнушки.

– Какой ты хорошенький и молоденький, – говорила ему Снежана. – Не то, что твой отец.

– Зачем же ты за него замуж вышла?

– Из-за квартиры, что тут не понятного! Сейчас все так делают. Государство обеспечивало бы жильём нормально, народ бы и не блядовал. Сам понимаешь, что нынче трёхкомнатную квартиру в принципе не получить. Вот если бы он умер, как бы мы с тобой могли славно зажить…

– Кто умер бы?

– Да твой отец, старый этот… Вот ведь дураки дряхлые! Мозги уже не работают, а тело ещё живёт и за молодыми девками гоняется. Раньше люди столько не жили, а теперь благодаря медикаментам продолжительность жизни физического тела увеличилась, но мозг давно свой потенциал выработал и на покой ушёл.

– Он же тебя любит.

– Да ну! Это всё кризис предпенсионного возраста, когда пугает грядущее изменение социального статуса. Многие пожилые начинают работать лучше и резвее молодых, влюбляются в молоденьких. Вот у нас в Управу взяли уборщицу пожилую, она одна всё здание так вымоет, что и бригада в пять человек не управится. До неё были три клуши молодые, только и устраивали себе то перекур, то чаепитие, то пересып, то кофе. А куда спешить? Молодые могут себе эту роскошь позволить, полениться. А старики как верные собаки стараются, потому куда старику идти, если вдруг турнут с работы? Начальник эту бабку теперь увольнять не собирается. Она, говорит, за минимальный оклад работает за семерых! В наше время среди молодёжи таких кадров днём с огнём не сыщешь.

– А ты?

– А я знаю, что молодость – это только миг, поэтому надо многое успеть, «покуда грудь высока».

– Как же любовь?

– Её просто нет. Все призывают к любви, а умеют только трахаться.

– И мой отец?

– У него просто взыграли рефлексы и инстинкты. Какой же старый пень не любит молодых тёлок! Прожил жизнь разумно и тихо, по современным меркам вовсе скучно. Поэтому теперь надо каждое мгновение жизни наполнить экстримом. И вот примерный семьянин и отличный работник достиг того возраста, когда человек начинает не на шутку думать о конце жизни, о приближающейся смерти. О том, что «неужели это всё, чего я достиг!» и так далее. Начинает казаться, что жизнь прошла мимо, особенно, когда в обществе круто меняются представления об этой самой жизни. Вот у меня бабка всю жизнь прожила в деревне безвыездно, каждый день топила печь, ухаживала за коровой, и это считалось нормально, потому что вокруг все так жили. А теперь доказывают, что это вообще не женщины были, а работницы тыла, мужья с ними жили, как солдаты на постое между войнами. А настоящей женщиной за явлена шалава, вот люди и бросаются, пока совсем не поздно, наверстать упущенное. Это и называется «седина в бороду, а бес…», ну сам знаешь, куда. То есть смесь старческого маразма с предсмертной сексуальной гиперактивностью. Я в статье «Умный секс» читала, что человек перед смертью испытывает сильное половое возбуждение, так как из мозга идёт команда: мы погибаем и нам надо срочно что-то оставить после себя. Как цветок, который срывают, то есть убивают, хаотично посыпает пыльцой другие цветы: авось, кто-нибудь потом народится взамен меня. Люди, чувствующие близость смерти, часто напоследок стремятся получить каплю хоть какой-то радости. Ты думаешь, почему нынче такая мода у старых маразматиков на девок…