«Просто живи. Ты рождена для того, чтобы жить.» Голос Джона Кайзера звучал у нее в голове, и она удивилась, неужели это был урок, который он выучил слишком поздно… И если так, сожалел ли он об этом? Обо всех соревнованиях по гимнастике, на которых она выступала, когда он работал? О том, что пропадал в офисе, когда Гретхен объявила дома, что стала лучшей выпускницей в старшей школе? О том дне, когда его жене не хватило сил сопротивляться раку, когда она ушла в лучший мир, а его не было рядом? О том, что он уделял своей дочери так мало внимания, что она покинула дом, не оглядываясь? Сожалел ли он о том, что они так и не нашли времени сесть рядом и обсудить все свои различия, решения и обиды?

На все эти вопросы, Гретхен уже никогда не получит ответов, и с этим было нелегко смириться. Она не принимала ничего на веру — по правде сказать, она мало во что верила — и сейчас ей было особенно тяжело, потому что эти вопросы навсегда засядут у нее в голове.

ДжиДжей приехал двадцать минут спустя. Гретхен все также лежала в гостиной, погруженная в свои мысли. Он помахал ей рукой и выжал слабенькое «привет».

Со стороны казалось, что она была измучена сильнее, чем он — внутренне. ДжиДжей еще никогда не видел Гретхен такой подавленной. Ее лицо осунулось, а взгляд потух. Старые джинсы и футболка мышиного цвета висели на ней мешком, словно она похудела сразу на три размера, а волосы были забраны назад и торчали в разные стороны, даже, несмотря на заколку.

Это привело его в замешательство: он всегда считал сестру невероятно сильной женщиной и во всем на нее полагался. А теперь, когда он увидел ее потерянной и отстраненной, он испытал сильнейший шок. Не говоря уже о том, что Джей никогда не думал, что она будет так тяжело переживать потерю отца.

Казалось, что они с отцом совершенно не были близки и никогда ничего друг о друге не знали. Он ожидал, что ей будет грустно, но вовсе не предполагал, что она может вот так отреагировать. ДжиДжей начал подозревать, что именно чувство вины и сожаления выбили ее из колеи, а не боль утраты.

— Как ты? — спросил он мягко, присаживаясь рядом.

Гретхен пожала плечами:

— А ты?

— Эх.

— Джей, — Гретхен даже не посмотрела на брата, но он повернул голову в ее сторону.

— Да?

— Я похожа на него? — в ее тоненьком голоске послышался испуг, и брат поймал себя на мысли, что так она, должно быть, говорила, когда ей было шесть лет.

Он сглотнул, прекрасно понимая, что она имеет в виду, и, зная ответ на ее вопрос, но при этом, он сомневался, что сестра действительно хотела услышать правду.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ты прекрасно знаешь о чем я. Ведь работа для меня всегда на первом месте, не так ли?

ДжиДжей хранил молчание, осознав, что Гретхен хочет выговориться, и ей нужен слушатель.

— Я думала…, — выдавила она, концентрируясь так, как будто силясь разгадать ребус. — Я думала, что если я буду такой, как он, если я преуспею в своем деле, то он однажды это заметит, понимаешь? Что он будет говорить обо мне своим друзьям: «А это моя дочь. Разве она не молодец? По моим стопам пошла.» Но он никогда не замечал то, что я делала. А я продолжала, я старалась, и однажды, мне стало все равно оценит он это или нет. И я просто стала той, какой ты меня знаешь. Я работала. Я преуспела. Я добилась этого. Боже, я обращалась с Дианой точно так же, как он обращался с мамой.

ДжиДжей сжал губы в тонкую полоску, его сердце разрываюсь от жалости к сестре. Диана ему очень нравилась. Он видел, что произошло тогда между ней и Гретхен, давным-давно, и даже пытался сказать ей об этом, но тогда она была неспособна прислушаться к его словам. А Диана оказалась не такой сильной женщиной, как их мать, или наоборот — она была чуточку сильнее.

Гретхен повернулась к нему, и в ее угольно-черных глазах он увидел страх. Ему захотелось обнять ее и защитить.

— Я не хочу закончить так, как он, — прошептала она. — Я не хочу повторять его ошибок. Не хочу вычеркивать из своей жизни дорогих мне людей и умереть в одиночестве.

Слеза скатилась по белоснежной, как фарфор, коже, и в эту самую минуту ДжиДжей обхватил Гретхен руками. Больше он ничем не мог ей помочь.

— И это пугает меня, Джей. — пробормотала она уткнувшись лицом ему в грудь.

— Я знаю, — брат положил подбородок ей на голову и крепче прижат ее к себе. — Гретхен, если ты не хочешь быть такой как он, не надо, — он сказал это так, как будто это был самый простой совет в мире.

И, в некотором смысле, так оно и было.

Субботним днем Кайли лежала на кушетке и в тридцать пятый раз смотрела фильм «Феррис Бьюллер берет выходной». Она могла по памяти процитировать любое место, к тому же фильм напоминал ей о старшей школе. Кайли случайно наткнулась на него, когда переключала каналы, и решила досмотреть его до конца. Окна в комнате были открыты настежь. Пахло надвигающейся грозой. О'Брайн повторяла реплики героев вслед за актерами. Атмосфера за окном вызывала у нее растущее чувство восторга. Она было подумала включить кондиционер, но шум дождя заставил ее отказаться от этой затеи. Кайли не хотелось закрывать окна, несмотря на то, что резко повеяло прохладой. Она очень любила летние грозы. Кайли глубже зарылась в подушки, устраиваясь поудобнее в ожидании грозы. Отхлебнув воды из бутылки, она подождала, когда вторая по счету доза «Мотрина» подействует на нее, радуясь, что бороться с похмельем ей приходится в дождливый день.

Это была хорошая идея — поужинать с Бренди. Им было так весело… ровно до четвертого бокала «Мартини». Несмотря ни на что, Кайли никак не удавалось забыть о Гретхен. Более того, она не могла забыть о том, что та ей ни разу не позвонила, ни в четверг, ни в пятницу. Очевидно, ей взбрело в голову, что водка и вермут — хорошее лекарство от реальности. Слава богу, Бренди рано вышла из игры и к десяти собралась отчалить домой. Еще немного — и Кайли чувствовала бы себя сейчас куда хуже.

Тем не менее, имеется и хорошая новость: Кайли взяла у Бренди контактные данные заводчика, о котором коллега говорила ей на прошлой неделе. Она перевела взгляд на корзину с игрушками Рипа и подумала, что через три недели щенка можно будет забрать у матери. Прошло около четырех месяцев, с тех пор как умер Рип, и Кайли чувствовала, что готова к новому подопечному.

Когда в ее комнате раздался телефонный звонок, она, как раз обдумывала перспективу перекусить супом из помидоров и сырным сэндвичем, запеченным на гриле. Она не была расположена к разговору, но что-то помешало ей проигнорировать этот звонок. У Кайли не было привычки отслеживать, кто ей звонит, поэтому ее постоянно осаждали телефонные агенты.

— Да? — отозвалась она лишенным эмоций голосом.

— Кайли?

О'Брайн присела на кушетку, узнав голос Гретхен. Словно в отместку за слишком резкое движение у нее закружилась голова и к горлу подкатила тошнота. Она практически простонала: