— Ну что, долго мы еще будем препираться? — Романповысил голос. — На объекте, между прочим, есть сторож, и, если мы здесьдолго проторчим, он может появиться и нарушить все наши планы! Так что давайключ, и заберем наконец деньги!

Голоса смолкли, и я снова осторожно выглянула из-за угла,рассудив, что в такой решающий момент сообщники будут так поглощеныпроисходящим, что не станут оглядываться по сторонам.

Лариса отдала Роману ключ. Он повернулся к ней спиной и вставилключ в едва заметное отверстие на дверце трансформаторной будки.

И в этот момент женщина, воспользовавшись тем, что онповернулся к ней спиной, выхватила из своей сумочки какой-то короткийметаллический предмет и изо всей силы ударила Романа по затылку.

Раздался отвратительный хруст, должно быть, треснул череп.Роман вскрикнул и повалился набок. Его ноги несколько раз судорожно дернулись,и он застыл. В месте удара сквозь волосы выступила кровь и еще что-тосеровато-коричневое, отвратительное…

Мне стало плохо, едва не вырвало. Отведя глаза от ужасногозрелища, я посмотрела на Ларису. Брюнетка как ни в чем не бывало перешагнулачерез труп своего сообщника и схватила выпавший из его руки ключ. Склонившись кдверце трансформаторной будки, она снова вставила ключ в отверстие и попыталасьего повернуть…

Я уже предчувствовала, что она скажет, когда поймет, что унее ничего не вышло, но Лариса этого понять не успела, потому что невдалекепослышались мужские голоса, и со стороны вагончика-бытовки показались двоемужичков средних лет.

— Эй, блин, кто это тут хозяйничает? — прокричалодин из них и побежал к месту событий.

Лариса изрыгнула порцию густого мата и бросилась наутек. Яедва успела отскочить с ее пути и спрятаться в развалинах. К счастью, она меняне заметила и умчалась к проходу в заборе, через который незадолго перед темони с Романом проникли на площадку.

Я замерла в проломе стены, боясь пошевельнуться. Если меняобнаружат на месте убийства, вряд ли я смогу оправдаться! Как объясню своеприсутствие? Прогуливалась и случайно заглянула на стройплощадку?

Сторожа дошли наконец до места трагедии, и один из нихизумленно проговорил:

— Во, блин, трупешник!

— Никак бомжи бутылку не поделили и один другогооприходовал! — высказал свое мнение второй.

— А мне, Михалыч, чтой-то показалось, что баба отсюдаубегала!

— Баба? — в голосе мужичка явственно послышалосьсомнение. — Ну сам-то подумай, чего здесь бабе делать? Погляди, этот-то,покойник, натуральный бомж… в такую рвань одет… хоть вроде и не старый еще… новсе равно, какая баба с таким бомжарой пойдет? Да и погляди, как его приложилитолково! Явно кастетом треснули, с одного удара — и насмерть! Ну скажи,Петрович, какая баба может так кастетом орудовать?

— Твоя правда, Михалыч! А только показалось мне… видно,Морозиха нам дрянь какую-то продала, что уже мерещиться всякое начинает! Нет,Михалыч, больше не будем у Морозихи брать, лучше в магазине купим! Хоть оно идороже, да как-то вернее…

— Да что ты, Петрович, сколько мы у Морозихи брали — ивсе путем! Никогда такого не было, чтобы бабы мерещились!

— А только я тебе все одно скажу — завязывать надо! Вонмужик лежит, башка пробитая — отчего, думаешь? Все от нее, от проклятой! И ведьмоложе нас… Надо, Михалыч, завязывать!

— Насчет того, что завязывать, — это, может, тыпод горячую руку, такие серьезные решения нельзя с ходу принимать, а вотмилицию вызывать — это точно надо. Мы ведь с тобой объект охраняем, обязаны недопускать и реагировать… так что ты, Петрович, здесь покуда покарауль, чтобычего не вышло, а я пойду по телефону позвоню, милицию вызову и начальствопоставлю в известность, Михаила Моисеича, что так и так, на вверенном объекте…

— Э, нет, Михалыч, так не пойдет! — в голосеПетровича зазвучала паника. — Я покойников не уважаю! Ты, значит, в бытовкупойдешь, а я должен тут находиться и на мозги его вышибленные любоваться? Авдруг еще, не дай бог, второй где-то тут прячется?

— Какой это второй?

— Ну, который этого… кастетом угостил! Или баба…

— Опять ты про свою бабу! — Михалыч звонкосплюнул. — Говорю тебе, не было тут никакой бабы! Ну ладно, пошли вместе —куда этот жмурик денется? Не убежит же, ха-ха! Отбегал уже свое!

— А ежели по уму, — раздумчиво проговорил робкийПетрович, — так надо было нам возле покойника этого Дружка посадить!Приказать ему — стереги! Он у нас все-таки сторожевая собака, а не болонкакакая-то! Должен служить, пайку свою отрабатывать!

— Да где твой Дружок? — ответил Михалыч. —Как удрал с утра к своей сучке, так и поминай как звали!

— А ведь непорядок это, тут бомжи шляются, досмертоубийства дошло, так и до хищения ценностей недалеко, а Дружок только освоем помнит…

Голоса сторожей, постепенно стихая, удалились в сторонубытовки.

Я выглянула из своего укрытия.

Первым моим побуждением было немедленно удрать как можнодальше из этого ужасного места, убежать без оглядки… но потом я почувствовалачто-то твердое у себя в кармане.

Это был ключ, настоящий ключ от тайника.

Если я сейчас уйду отсюда, вряд ли когда-нибудь сновазаставлю себя вернуться на это место.

А если я хочу сломать планы Ларисы Семашко, если я хочупереиграть ее — я должна открыть тайник.

Причем нужно действовать сейчас, немедленно — пока Петровичс Михалычем заняты обсуждением морального облика Дружка.

Конечно, вряд ли милиция очень поспешит, услышав о том, чтона стройплощадке проломили голову бомжу, но сами сторожа могут вернуться, илегкомысленный Дружок вспомнит наконец о своих служебных обязанностях ипоявится в самый неподходящий момент…

Я подошла к трансформаторной будке, стараясь не смотреть всторону Романа. Точнее, в сторону того, что еще недавно было Романом.

Прислушавшись к себе, я поняла, что в моей душеприсутствовали сейчас самые разные чувства, главным из которых был страх, новот чего точно не было — это горя по поводу безвременной кончины бывшеговозлюбленного…

Теперь, когда я точно убедилась, что Роман хладнокровнопланировал мое убийство, что я была в его планах крошечной деталью и он готовбыл, не задумываясь, пожертвовать мной, чтобы получить деньги, — послевсего этого я не могла горевать о нем.

Правда, мне было очень неприятно смотреть на труп, но точното же самое я испытывала бы, если бы на месте Романа был любой другой человек,совершенно незнакомый.

Осторожно обойдя покойника, я достала из кармана ключ ивставила его в почти незаметную скважину на дверце будки.

Ключ легко повернулся в скважине, и дверца распахнулась.