И тут же я поняла, кто это сделал — Нина Евгеньевна! Ведьэто у нее не хватило сил стерпеть такое поведение Ларисы, она не смогла с собойсовладать, уж очень велик был соблазн сделать соседке гадость! Это онапозвонила Барановичу и сдала Ларису!

— Мой человек поехал в Морошкино и поспрашивал соседей.Они сказали, что жил у Ларисы в доме какой-то мужчина и она приезжала егопроведать несколько раз. Само по себе это ничего не значило, но когда сталивыяснять, кто такой Андрей Удальцов, то узнали, что он жил один, а в данноевремя вообще уволился с работы и исчез, никого даже не предупредив из соседей идальних родственников. Сопоставив это с вашей информацией и с тем, что вбольнице под именем Романа Лазарева лежит неизвестный мужчина, я пришел к выводу,что он и есть Андрей Удальцов. Кстати, вот это тоже повлияло.

Баранович достал из ящика письменного стола фотографию, скоторой улыбался мне симпатичный молодой мужчина с темными волосами и каримиласковыми глазами. Смуглая гладкая кожа, белозубая улыбка.

— Он и вправду похож на Романа, — пробормотала я.

— Вот именно, — кивнул Баранович, — тогда всеи встало на свои места. Что ж, я недооценил Ларису. Вернее, я думал, что мы сней все выяснили и у нее не может быть ко мне никаких претензий.

Тут я почувствовала, что очень и очень устала. В концеконцов какое мне дело до его отношений с Ларисой? Пускай сами разбираются…

— Так не хотите рассказать, как вам удалось добратьсядо телефона связи? — настойчиво спросил Баранович.

— Это не я вам звонила, — пробормотала я, —мне и в голову не могло прийти…

Нина Евгеньевна, конечно, та еще зараза. Но она приняламеня, выслушала, угостила кофейком. К тому же здорово помогла, когда сообщилапро деревню Морошкино. Так что я не собираюсь ее выдавать.

— Я ведь все равно узнаю, кто это сделал, —заметил Баранович.

«Но не от меня», — подумала я и отвела глаза.

Пока я раздумывала, как бы половчее намекнуть Барановичу,чтобы он распорядился отвезти меня домой или просто отпустил бы восвояси, вошелАлексей и прошептал что-то на ухо Барановичу.

— Отлично! — тот блеснул глазами. — Тогдаприступим!

— Дорогая, у меня к вам еще одна просьба, —обратился он ко мне. — Потом вас отвезут домой. Дело в том, что я люблюнаглядность. Сейчас там, на объекте возле трансформаторной будки, милиция какраз закончила работу, труп увезли.

Я прикинула: Лариса ведь не знает, что я вытащила деньги, тоесть она понятия не имеет, что ключ у нее фальшивый, у нее не хватило времени,чтобы в этом убедиться. Так что она должна воспользоваться моментом, пока ночьеще не кончилась, у нее земля горит под ногами, ждать следующей ночи она простоне в состоянии.

— Понимаю вас, — протянула я и встала скресла. — Что ж, поехали.

Машина остановилась перед самым забором. Рослый плечистыйпарень, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, выскочил и открыл передБарановичем дверь.

— Даме помоги, лопух! — поморщился Илья Михайловичи сам помог мне выбраться из машины.

— Ну, показывайте, где тут ваш подземный ход.

— Не то чтобы подземный… — я надавила в нужном месте, ипотайная дверца открылась.

— Коля, отгони машину подальше, — приказалБаранович шоферу. — Когда понадобится, мы тебя вызовем по мобильнику.

Первым в проход нырнул Алексей, за ним последовал самБаранович, после него — я, замыкал группу тот плечистый охранник, который ехалрядом с водителем.

Наступило самое темное время ночи, и нам приходилосьпродвигаться очень медленно, чтобы не провалиться в яму или не налететь наторчащий из земли ржавый железный стержень.

Неожиданно из темноты послышалось громкое хриплое дыхание, ииз кустов вылетел огромный пес. Алексей шагнул ему навстречу и брызнул в мордуструей из баллончика. Дружок негромко взвизгнул, завертелся на месте, а потомповалился на бок и затих. У бедного пса сегодня была явно неудачная ночь.

— Вы его… — прошептала я испуганно.

— Да не бойтесь, — отмахнулся Алексей, —ничего страшного, оклемается, пес здоровый, только проспит пару часов.

Мы приблизились к темной громаде полуразрушенного здания.

— Ну и где это? — повернувшись ко мне, вполголосаспросил Баранович.

Я молча указала ему на трансформаторную будку.

Мы спрятались в кустах так, чтобы со стороны нас нельзя былозаметить, но чтобы сами мы могли наблюдать за происходящим.

Впрочем, наблюдать пока было не за чем.

Темнота вокруг здания сгущалась, но ровным счетом ничего непроисходило.

От неудобного положения и неподвижности мое тело затекло иначало болеть. Мучительно хотелось сменить позу, но я боялась пошевелиться,чтобы не выдать шумом свое присутствие. Мужчины не издавали ни звука, и всгустившейся темноте я едва различала рядом их смутные силуэты.

Неожиданно хлопнула дверь бытовки, на пороге появился одиниз сторожей и крикнул в темноту:

— Дружок, Дружок! А ну, иди сюда, прорва ненасытная,пожрать дам!

Не дождавшись ответа, он повторил свой призыв:

— Чего не идешь, бездельник? Дружок! Дружок! Ну, нехочешь, и черт с тобой! Было бы предложено!

Дверь захлопнулась, и снова наступила тишина.

Прошло еще около получаса. Издалека донесся унылый звукпроезжающего поезда.

Темнота стала еще более глубокой, но глаза привыкли к ней иначали различать очертания предметов.

Вдруг рядом со мной возникло какое-то движение. Вглядевшисьв плотный сгусток тени, я разглядела Алексея, который поднес к уху трубкумобильника и что-то внимательно слушал. Звонка перед этим я не слышала, видимо,у него сработал вибровызов.

Спрятав телефон в карман, Алексей прошептал:

— Готовность номер один, к проходу в заборе приблизилсячеловек.

Все снова застыли, но теперь напряжение возросло, казалось,воздух вокруг нас потрескивает, как перед грозой.

Время шло медленно, и, казалось, прошло уже больше получасапосле предупреждения, когда я наконец различила возле трансформаторной будкичеловеческую фигуру.

Скосив глаза на Алексея, чтобы проверить, видит ли онночного гостя, точнее гостью, я заметила, как он подобрался и сжался, какнапряженная стальная пружина. А с виду тяжеловатый, неуклюжий! Рядом со мной втемноте притаился готовый к прыжку хищник, неуловимый и смертельно опасный.

Человек возле будки включил фонарик, чтобы осветить замочнуюскважину, и от этого слабого желтоватого света темнота вокруг стала казатьсяеще гуще, еще плотнее.