бы, а он, хоть и с перекошенным от боли лицом, но поднимается. Ревёт, но поднимается. Выскакивает и его «близнец». Тоже ревёт, хоть его никто ещё не трогал.

Он вытаскивает пистолет и наводит на Алика. Дурачок, оружие не игрушка. Витёк в тот же миг бьёт его по вытянутой руке своей железякой. Ну вот теперь можешь порычать, всё честно.

Он хватается за руку, и бросается вперёд головой на Витька. Тот, как опытный торреро отходит в сторону и обрушивает свою типа шпагу ему на спину.

Охранники нанятые Цветом и получившие от этих двоих на орехи, стоят открыв рты и получают военную науку. Я, не дожидаясь, пока дело будет завершено, выхожу из машины и направляюсь к тому, что осталось от «Тойоты».

Откуда такие? Номера Калининградские. Янтарных дел мастера, должно быть. Открываю дверь и делаю знак местным стражам. Они нехотя подходят и помогают мне вытащить Айгюль. Она в отключке.

Мы переносим её в мою машину. Звуки ударов стихают.

— Печальное зрелище, — констатирую я и присаживаюсь над одним из поверженных молодцев. — Ты кто, пещерный человек?

Он хрипит, пускает кровавые пузыри и зло вращает глазами.

— Не хочешь говорить, — киваю я. — Ладно. А ты кто?

Второй оказывается более словоохотливым.

— Вам конец, — грозит он, но получается не слишком уверенно.

— Ну, что вы за люди? Никакого уважения. Давайте, уматывайте отсюда, чтоб больше вас тут не видели, ясно? Устроили дикий Запад, понимаешь. Валите, говорю, пока мы ментов не вызвали. Наглухо сядете с пушкой своей. Или в землю ляжете. Обещаю. А в другой раз интересуйтесь, что можно, а что нельзя делать в приличном заведении.

Тут подбегают отмудоханные и весьма злые охранники объекта. Они начинают запинывать поверженных гигантов в их раздолбанную тачку.

— Не этого, вон того за руль, — корректирует их Витёк. — У него рука сломана.

— Не, не сломана, он ей бился…

Ну, в общем…

Я подзываю начальника смены.

— Кто они такие, знаешь?

— Нет, никто их не знает, залётные каки-то из Калинингада. Айгюль Фархадовна их послала подальше, вот они и взбеленились. Она им сказала там… типа унизила основательно… Вот и началось после этого…

Айгюль Фархадовна приходит в себя по дороге. Ну, как приходит, выпадает из сна, или в чём она там была, но остаётся в мире грёз.

— Айгюль, ты как? — спрашиваю я.

— Всяко, — кивает она. — Всяко лучше тебя, Бро. Бротишка…

— Когда ты приехала?

— Куда?

— В Москву.

— В Москву?

— Ну, да, в Москву ты когда приехала?

— Откуда?

— Так, всё понятно. У тебя ключи с собой от квартиры?

Она смотрит на меня очень внимательно. Пристально смотрит. Смотрит, смотрит, а потом выдаёт:

— Пошёл ты нахер, Бро, ясно тебе? Пошёл ты нахер! Нахер, я сказала! Куда мы едем⁈

Она вдруг замолкает и смотрит на Алика. Так смотрит, будто там инопланетянин или монстр. Кажется, от ужаса она не может оторвать от него взгляда.

— Айгюль, — пытаюсь я вывести её из оцепенения. — Айгюль.

Но нет, она превращается в камень.

Мы затаскиваем её домой. Ключи находятся в кармане джинсов.

— Куда! Куда ты меня прёшь, Бро! — вполне осознанно возмущается она. — Куда прёшь!

— Так, парни, идите, дальше я сам.

Я выпроваживаю пацанов и остаюсь с Айгюль наедине.

— Пойдём, — мягко говорю я, увлекая её в ванную. — Давай, умоемся, раздевайся, снимай ты эту футболку грязную. Сейчас умоешься, ляжешь в мягкую…

— Пошёл ты нахер, Бро! — вырывается она. — Пошёл ты нахер! Я тебя ненавижу! Ненавижу тебя!

— Хорошо, хорошо, — уговариваю я её, как ребёнка.

— Зачем ты вообще появился в моей жизни? Надо было сказать Нематулле, чтобы он тебя закопал, и всё было бы отлично. Отлично, ты слышишь⁈

— Айгюль, послушай…

Она вдруг становится похожей на разъярённую тигрицу. В один миг, в один момент превращаясь в дикое животное. Она набрасывается на меня и начинает колотить кулаками, беспорядочно, хаотично выбрасывая руки.

— Пропади, пропади ты пропадом, Бро!!! Завтра! Вместо ярмарки мука! Чтобы никто не подумал. Но мы вместе не будем!

— Что будет на ярмарке?

— Вместе не будем!

— Про какую ярмарку ты говоришь?

— Что? Что ты несёшь? Мы едем на мелькомбинат. Мелькомбинат!

Я пытаюсь её удержать, хватаю за руки, но она вырывается. Откуда у тебя силы-то столько? Наконец, мне удаётся схватить её и прижать к себе так, что дальше колотить меня она уже не может, и утихомиривается. Она ещё дёргается какое-то время, но вскоре затихает и вдруг начинает реветь, как маленькая девчонка.

— Почему… почему ты не женился на мне? Подлый… Подлый мальчишка… Как ты мог прйти мимо? Подлый… Подлец… Ненавижу…

Она уже не кричит, а причитает. Я ослабляю хватку и, поняв, что буйство не предвидится, разжимаю руки. Айгюль размазывает слёзы по лицу, перепачканому кровью. Я включаю воду и умываю её, как ребёнка, а потом помогаю стянуть футболку и джинсы.

Я отвожу её в спальню, укладываю в постель и укутываю одеялом.

— Завари мне чай, — просит она.

— Когда будет сделка? — спрашиваю у неё я. — Завтра?

— Да? — тихо удивляется Айгюль. — Завтра? Наверное.

— А где? Скажи мне, где, Айгюль.

— Знаешь, — тихонько говорит она. — Я тебя никогда не сдам. Всех сдам, а тебя нет. Ферика сдам. Джемо сдам… Кого угодно, сама себя даже, а тебя… нет.

Блин, ничего толкового от неё не добьёшься… Я иду на кухню, а когда через несколько минут возвращаюсь, нахожу её спящей и сладко посапывающей.

Наша небольшая сходка проходит в ресторанчике «Кооператор» на берегу Клязьмы в Тарасовке. Зачем нужно было тащиться так далеко, я не знаю, причуды Ферика. Впрочем, как далеко? Полчасика максимум. Трафик слабый, ехать одно удовольствие.

Самого Ферика, кстати, не наблюдается.

А место, как утверждают знатоки, просто крышесносное в плане того, что очень вкусно. На самом деле, рестораном его назвать сложно, небольшая шашлычная. Под навесом из мутного рифлёного пластика коричневого цвета помещается всего несколько столиков и примерно столько же — в небольшом зальчике.

Сегодня столы составлены вместе и над ними витают сумасшедшие ароматы шашлыка, цыплёнка табака и чебуреков.

Перед входом стоят «факельщики». Почётный караул для воров слишком жирно, конечно, но не все тут воры.

— А где Ферик?