– Я не могу говорить за всех. – Капитан хлопнул Шейнца по плечу. – Я – соглашусь.

Со смущённой и обнадёженной улыбкой Карл кивнул.

– Тогда по-прежнему идём на вашу базу.

Шейнц поспешил удалиться, но пройдя несколько шагов, обернулся.

– Капитан, – окликнул он Фостера. – Погибнет миллиард людей, когда… если мы вернёмся.

Райан закивал.

– А может, погибнут все… – коротко ответил он не без доли сожаления в словах.

Карл застыл, опустив взгляд в пол и закусив губу, а после молча двинулся к лифту.

Он спустился на жилой уровень. Пройдя вперёд по коридору, Шейнц замер у двери с надписью «14». За прошедшие двое суток Марк не выходил. Лишь единожды в столовую. И то, Шейнц его не застал, об этом учёному сообщил кок. Сказал, что парень был какой-то дёрганый и неразговорчивый. Уплёл свою еду и пошёл прочь.

«Ну не может же он сидеть там вечно? Он же сам попросился в эту экспедицию».

Шейнц вытянул указательный палец к панели доступа, заморозив его на высоте десятка сантиметров над кнопкой звонка.

«Нужно ли его мучить со своими разговорами? – подумал учёный. – Ведь от этого ему не станет лучше. Да и что я ему скажу?».

Он отринул идею диалога и зашагал в сторону номера 21.

Карл вошёл в свою каюту, не обращая никакого внимания на Констанцию, которая с безудержным энтузиазмом нависала над компьютером.

Шейнц, затерявшись в мыслях, присел на кровать.

– Вы выяснили, куда мы идём, мистер Шейнц? – проговорила Констанция, тут же оторвавшись от компьютера.

– Что? – Он поднял на неё заплывшее лицо. – А… Да… На блуждающую планету в десяти сутках пути. Выбора у нас нет.

Констанция кивнула с выражением полного понимания.

– Не хотите сказать Марку?

– Позже…

– Вам трудно с ним общаться? Если хотите, то я бы могла…

– Что? Нет, нет… Не надо с ним говорить. Я сам. Позже.

– Хорошо. – Констанция вернулась к своей работе, не затягивая неприятный для Шейнца диалог.

Учёный прилёг на кровать. В голову закралась робкая мысль о времяпрепровождении. Впереди десять долгих земных суток, а работы или развлечений как таковых не было. «Нужно доработать речь для анархистов. Интересно, как будет проходить их собрание? Явно отличимо от селтинского». Он подскочил. От резкого движения потемнело в глазах. Зажмурившись, Шейнц застыл на несколько секунд, дожидаясь ухода мерцающего тёмного пятнышка. Добравшись до второго компьютера, он принялся составлять тезисы и заметки, которые всё равно забудет, как только дело дойдёт до разговора.

«Уважаемые сыновья и дочери анархии… Хм, нет. Не так. Может быть… люди?»

***

Столовая на республиканских космических кораблях – пристанище для соискания душевного единения, весёлых возгласов и захватывающих историй. В ней собирались свободные от вахты астронавты – от разнорабочих до офицеров с капитаном. Каждый подходил к радушному коку, и, получив свою порцию, отбросив шутку про токсичную стряпню, плёлся за один из длинных столиков. Там, звеня ложками, уже ждали товарищи, которые подготовили перечень интересных тем для воодушевлённой беседы.

Пятые сутки пути.

Шейнц, поблагодарив кока, зашагал к лифту.

На этом завтраке, в отличии от нескольких предыдущих, Марка видно не было. За всё время они с Шейнцом так ни разу и не говорили. Похоже, Марка не особо интересовало то, куда они идут, и какой расклад дел в целом. Шейнц один раз поймал себя на непристойной в его положении мысли, принесёт ли Марк хоть какую-то пользу в этой миссии. Странно, но Марк стал вращаться в компании пиратов Фостера. Сидел всегда поодаль, за другим столиком. Пересекаясь с учёным, парень уже не бросал испытывающих взглядов, но и не блистал радушием. Всё сменилось каким-то безразличием с привкусом холодного остережения.

Шейнц вошёл в лифт и поехал на жилой уровень. В принципе, следовать ему больше некуда. За пять суток, исключительно ради того, чтобы рассеять избыток свободного времени, он раз десять совершал полную прогулку по кораблю. Ему даже казалось, что инженеры на техническом уровне уже начали над ним подшучивать, глядя в спину. Опять бродит, мол, этот дед хмурый. Если бы он знал, что предстоит такой длительный путь, то позаботился бы о подборе более существенных развлечений. Более существенных, чем те, что у него были. Коллекция старых двухмерных кинофильмов Давида Лемьера, которая хранилась в памяти экрана, висящего над входом, нагоняла на него ещё большую тоску. Не любил он кино. Особенно детективы, которые снимал Лемьер. Научными изысканиями в данный момент Карл не занимался. Да и каждый раз ему было тошно, когда он вспоминал о специализации нейрокибернетика, приобретённой давным-давно в Едином Государстве. Специализации, которая сломала жизни ни одному десятку людей. Речь для пиратов Шейнц написал за двое суток, и добавить к ней было нечего. Разговоры с Констанцией – единственное, что помогало ему отвлечься от медлительности плетущегося времени. Вот и сейчас. Он возвращался, чтобы провести остаток дня, растворившись в непринуждённой (или в какой-то степени принуждённой) беседе.

Карл оставил дверь лифта за спиной и уверенной походкой шагал к своей каюте. По стечению обстоятельств, как раз в тот момент, когда он проходил мимо каюты номер 14, её дверь распахнулась.

Учёный остановился, исподлобья глянув на застывшего в проходе Марка, который вращал плечом.

– Хотите что-то сказать? – неожиданно уверенно начал тот.

– Эм-м… Да, – встрепенулся Шейнц. – Ты… даже не подошёл поинтересоваться, куда мы направляемся и сколько нам лететь.

– На блуждающую планету, – недоумённо сказал Марк, разминая уже левое плечо. – Через пять земных суток будем там.

– Кто тебе сказал?

– Люди капитана Фостера. Уже вроде как никто и не хранит это в секрете.

– Ты общаешься с людьми Фостера?

– Неплохие парни, – холодным тоном сказал Марк. – Получше тех, что мне пришлось встретить в прошлый раз.

– Слушай, я… – Шейнц потёр морщины на лбу, пытаясь подобрать нужные слова. Раз уж выдался такой удачный для разговора момент.

– Вы всё уже сказали, – перебил его Марк. – И я тоже.

– Я просто не хочу, чтобы во время миссии ты избегал меня. Ты же понимаешь, что ты не сможешь никак помочь, если не будешь получать прямых указов от меня. – Шейнцу стало не по себе от этой фразы. Он стиснул веки. Слишком прагматично. Слишком по-деловому. Марку явно не понравится сказанное.

Однако, напротив, это было как раз то, что парень хотел услышать.

– Я и не избегал. Если будут указания, сообщите. – Марк подался из проёма, коснувшись панели доступа, закрыл дверь. – Но разговоры о том, что вы сделали… Оставьте их при себе. Да и вообще все личные разговоры. Улучшать со мной отношения нет никакой необходимости. Это не повлияет на мою боеспособность.