«Ни одной червоточины? База в системе Пайналь? – Шейнц сдвинулся с места, поймав на себе терпеливые взгляды пиратов. – Если база «Детей Анархии» находится в этой системе, то мы доберёмся к ней в течении земных суток. Ну, может, двух. Зависит от того, насколько далеко мы пойдём. – Он взглянул на запястье. 09:12:02. «Я переводил часы?».

Молчаливые пираты сопроводили новоявленных послов с Технократии к лифту. Да уж, в сравнении с экипажем Хасана, эти пираты были для Марка и не пиратами вовсе. Нет, команда Фостера имела весьма грозный вид. Серьёзные суровые лица. Оружие. Даже их поступь была наполнена невиданной решимостью и гордостью. Но казалось, если заговорить с ними о политической ситуации или, например, стратегии ведения космических войн, то они с лёгкостью смогут поддержать этот разговор, выдав несколько дельных и конструктивных мыслей. Они походили скорее на военных астронавтов, преданных службе отечеству, чем на кровожадных анархистов, рыщущих в поисках незадачливых торговцев.

Продвинувшись на уровень вверх, лифт распахнулся, открыв гостям длинный коридор с параллельно расположенными друг напротив друга каютами. Никакого вычурного дизайна или нестандартного конструкторского подхода. Стиль Единого Государства

– Каждая каюта рассчитана на двоих человек, – сказал один из пиратов, выходя из лифта. – Решайте сами, кто будет с кем жить. Номера 14 и 21 свободны. – Он остановился напротив металлической двери, сбоку от которой на чёрной электронной панели оранжевым цветом сияла надпись «14». Пират приложил руку к безмолвной панели доступа. Дверь открылась. Ещё с полминуты он возился с выскочившим меню настроек. – Ну? Кто будет здесь? – оглянувшись и подняв брови, спросил он.

Марк сразу выступил вперёд.

– Я.

– Руку?

Марк коснулся к панели доступа, и та получила новые настройки допуска. И что самое главное – настройки работают не только на вход, но и на выход. На пиратском корабле Марку ещё не приходилось иметь таких привилегий. Да и вместо каюты, в которой развиднялись две мягкие кровати, иллюминатор и нагромождение мелкой мебели в виде полок и тумбочек, тогда была клетка с кучей соседей, затасканным матрасом и нужником в дальнем (к счастью для него) углу.

Марк сделал несколько шагов в каюту, очертил глазами пространство, притормозив взглядом на личном компьютере, и повернулся к людям, готовым уже уйти.

– Сколько нам лететь? – холодным голосом спросил Марк.

– Этого вам никто не скажет. Будем лететь, сколько потребуется, – отрезал пират. – Располагайтесь. – Он кивнул Шейнцу и Констанции. – Идёмте.

Карл переглянулся с Марком и тут же отстранил взгляд.

Они пошли дальше, оставив Марка наедине с ворохом мыслей, которые в этом путешествии ему предстояло уложить в голове ровным штабелем. Если этого не сделать, то он так и не сможет проявить себя в этой борьбе. Нельзя сделать что-то хорошо, параллельно утопая при этом в болоте самокопания.

Помощник капитана проводил Шейнца и Констанцию к каюте номер 21, повторив на её панели доступа реконфигурацию. Он вопросительно посмотрел на Констанцию, затем на Карла.

– На неё тоже настраивать?

Благо, для пиратов она была обычным роботом, но никак не андроидом, чьей особенностью был ССН-ИИ. Карл решил, что лучше уж наврать Фостеру про её особенности. Пришлось наврать и про Марка.

– Да, – ответил Шейнц.

Карл невольно хмыкнул, когда Констанция подносила свою руку к панели. Ведь у неё были даже отпечатки пальцев. Такая вот несущественная мелочь в её внешности, но не будь её, Констанция бы утратила человеческие черты. «Интересно, имеют ли «иные» отпечатки, – внезапно подумал Шейнц».

Пират кивнул Шейнцу, указывая на панель доступа.

Карл прошёл реконфигурацию и вошёл в каюту, которая была идентична каюте Марка.

– Капитан с вами свяжется, – коротко отрезал сопровождающий, удаляясь прочь.

Издав истошный вздох, Шейнц прошёл вглубь своего временного пристанища. Констанция с невозмутимым видом стояла у прохода, уделив своему творцу всё внимание, которое могла из себя выжать.

– Вы волнуетесь, мистер Шейнц, – утвердила Констанция, не двигаясь с места.

Нахмурив брови, Карл прошёлся ладонью по пыльному столу, оставив на нём контрастную дугу чистоты.

– О-о, наверное, сломалась система клининга. Я поищу, чем можно вытереть. – Констанция сдвинулась с места и заметалась по комнате.

– Не надо, – сказал Шейнц, усаживаясь на одну из одноместных кроватей. – Присядь.

Констанция опустилась в кровать напротив.

– Вот как ты думаешь? Стоило мне брать с собой Марка в это путешествие?

– Количество человеческих кадров обычно увеличивает успех предприятия. Конечно, противовесом может послужить качество… – От этих слов Шейнцу стало тошно. Давно она не говорила с ним речью, приближенной к логике машин. Да и узнать он хотел совсем иное.

– Нет, ты не поняла, – остановил её Карл. – С… – Он запнулся, выискивая в глубине сознания смысл этого разговора. И понял, что просто привык говорить со своей ассистенткой о насущных жизненных проблемах. Обычно она просто слушала и соглашалась, но в данный момент он желал услышать её мысли. – С моральной стороны? – «С моральной стороны». Могла ли она понимать, что такое моральная сторона? Шейнца это заинтересовало не меньше, чем первородный вопрос.

Констанция на секунду притупила взгляд. По крайней мере, Шейнцу так показалось.

– Ваша мораль только ваша, – ответила она. – Вы сами вправе решать, что хорошо, а что плохо.

Расплывчатый ответ. Похоже, она и сама начала понимать, что вопрос о присутствии её сознания ставит мистера Шейнца в непросветное положение.

– А по твоей морали? – всё не унимался Карл.

– По моей морали стоило.

«Что? Она признает присутствие морали? Или не хочет меня расстраивать?».

– Почему?

– Не знаю, – ответила она, улыбнувшись. – Знаете, я всё-таки поищу, чем убрать эту грязь. – Она подскочила с места. – Находиться в такой антисанитарии вредно для здоровья.

«Ты уклоняешься?». Карлу и раньше приходилось лицезреть примеры неповиновенного поведения и несогласия. Хотя он и не требовал от неё какой-то покорности. Индивидуальность её мышления его даже радовала. Чего не скажешь о его коллегах вроде Магнуссона. Шейнцу почему-то вспомнился случай трёхлетней давности, когда Констанция отправила письмо на имяЭрика Гусмана, известного ксенобиолога, члена Совета Технократии. У них разгорелся спор насчёт его теории о возможности существования кремниевых форм жизни в недрах планеты Квирин-2. Карл так и не знал, кто из них оказался прав, но Гусман, разбив все аргументы о неопровержимость доводов Констанции счёл нужным послать её куда подальше в грубой форме. Именно об этом факторе человеческого поведения она тогда и решила поинтересоваться у Карла. Если бы не это, то он так бы и не узнал о данном споре. Похоже, теория Гусмана действительно рассыпалась, так как прошло уже три года, а новости так ни разу и не пестрили заголовками об обнаружении первой инородной формы жизни. Подобные домыслы остались на доле художественных фантастов, а не учёных.