– Боеспособность? – вздёрнув голову, переспросил Шейнц.

– Я стал посещать зал стимуляции мышечного роста и тир, – уверенно заявил Марк. – Парни из экипажа обучают меня кое-чему. – Марк почесал затылок. – Мало, конечно, времени. Но драться научусь. И буду, если понадобится.

– Я взял тебя не в качестве бойца. Мне нужен гибкий живой ум. Ты ведь умный парень, я знаю. – Шейнц прочистил горло в нежелании сводить разговор к его виртуальной юности. – Солдат хватает, не хватает тех, кто их поведёт.

– Я не из тех, кто способен кого-то вести. Кому, как не вам это знать, – спокойно сказал Марк.

За несколько суток парень действительно пришёл в порядок, отбросив ненужные мысли, ненависть и тоску по утраченному прошлому. «Чем же он занимался, пока не выходил из каюты? О чём он думал?», – мелькнуло в голове у Шейнца. Перед Карлом стоял уже не растерянный мальчишка, который говорил по видеосвязи о своей несуществующей возлюбленной. Не тот, кто устроил эмоциональную сцену перед «Водоворотом», не найдя объект своих поисков. И не тот, кто, узнав своё прошлое, в бурном порыве чуть не пустился разносить бар-ресторан вместе с дряхлым телом своего обидчика. Перед Карлом возвышался зрелый мужчина, готовый положить все силы, которые у него есть, – даже если их немного – для защиты того, что ему дорого и тех, кто в этой защите нуждается.

– Я не сказал, что умение драться тебе не пригодится, – промолвил Шейнц. – Но не забывай о том, что нужно быть готовым принимать тяжёлые и мудрые решения. Этого я от тебя хочу. – «Уж не слишком много я требую? Ведь мне было нужно лишь то, чтобы он просто поддержал меня?».

Марк вздохнул.

– Сомневаюсь, что мне выпадет какая-то серьёзная роль. Но я уже сказал: сделаю всё, чтобы помочь. А сейчас… У меня тренировка. – Он отвернулся и поспешил удалиться.

Карл хотел ещё сказать что-то ему вслед, но ничего не пришло в голову. Шейнца даже как-то обрадовал этот невозмутимый прагматизм Марка. Лучшее, на что нейрокибернетик мог рассчитывать.

Шейнц так и замер возле каюты номер 14, провожая взглядом своё эволюционировавшее, обрёвшее независимость «творение». Вплоть до того момента, как Марк вошёл в лифт, и, глядя холодным уверенным взглядом на учёного, коснулся панели управления.

Дверь закрылась.

Шейнц поплёлся к своей каюте. Настроение поднялось. Теперь хотя бы стало ясно, что можно не прятать глаза каждый раз, когда ему придётся пересекаться с Марком. Уже что-то. Потом пред взором снова отпечаталась картина сотен закрывающихся ВР-капсул. Приподнятое настроение тут же растворилось сквозь прозрачную стену отсека ОС-87.

***

На седьмые сутки пути корабль перехватил первую передачу о состоянии Республики в начавшейся для неё ксеновойне. Как и следовало ожидать, эта передача не несла в себе ничего оптимистичного. Ни «иные», ни люди не бросили оружие, не начали бросаться друг в друга цветами. Не пришёл Всесоздатель, помирив обе стороны конфликта. И планеты не сошли с орбит, устремляясь в разные стороны.

– …Печально, мистер Шейнц. Но ускориться мы никак не можем. – Капитан Фостер восседал за столом в своей каюте, склонившись над небольшой витринкой из которой поблескивали золотистые металлические предметы. – Это в дешёвом кино корабли летают на сверхсветовых. У нас есть только двигатель на антиматерии.

– Но можно же отправить «Колосс» навстречу, – сказал Шейнц, упёршись руками в стол и наклонившись над безмятежным Райаном Фостером.

Теперь Шейнцу стало видно, что в открытой витрине на чёрном бархате было вытесано место для восьмиконечных капитанских звёзд. В Республике капитан корабля прикреплял себе эту небольшую звёздочку как символ отличия. Никакой практичности, чистая эстетика. Но ни один капитан в пространстве Республики не упустит шанса пощеголять перед всеми своим престижным званием.

– Кто его отправит? – скептически спросил Фостер, вытянув из витрины одну из нескольких десятков звёзд. Судя по всему, это была его коллекция трофеев. Снимал по звезде с каждого поражённого капитана. И судя по количеству этих звёзд, теперь Шейнцу становилось понятно, почему Райан – одна из ключевых фигур у анархистов. – Во-первых, решать подобное должны все – каждый сын или дочь анархии. – Капитан Фостер вложил золотистую звёздочку обратно в паз. – Во-вторых, отправить «Колосс» навстречу – значит уже принять ваше главное требование. Не находите? И в-третьих, я не уверен, что кто-то уже добрался до него.

Тело Шейнца пробила холодная дрожь. Только в этот момент он учёл тот факт, что не все пираты прибудут к базе в одно время. Путешествие грозилось занять больше двадцати земных суток.

– А на вашей базе что, никого нет? – проговорил Шейнц, отпрянув от стола, будто бы его белая поверхность стала раскалённой.

– Никого.

Шейнц чуть не проглотил язык вместе с вопросом, который хотел задать. Но предчувствуя этот вопрос, Фостер сам расщедрился на ответ.

– Никто не посещал эту планету уже лет пятьдесят, – промолвил капитан, пристальным взглядом измеряя реакцию учёного.

Технократ вскинул брови и округлил глаза.

– Тогда зачем вам база? – удивлённо спросил он.

Райан едва заметно ухмыльнулся.

– Не всё так просто. Вы сами всё узнаете, как только прибудем к планете.

– Я думал, что вы больше не станете что-либо скрывать от меня.

Капитан Фостер прошёлся кончиками пальцев по капитанским звёздам и, закрыв витрину, поднялся из-за стола. Он взял свою коллекцию трофеев и понёс её к шкафчику в дальнем углу комнаты.

– Лишь одну вещь, – сказал Фостер, как только одна из узких полос шкафчика плавным движением закрылась, спрятав внутри себя нестандартные для обычного человека коллекционные предметы. – Пока мы не доберёмся, будет лучше, если вы чуть-чуть побудете в неведении.

Карл разозлился на капитана. Без сомнения, ему не нравилось играть по чужим правилам. Ему хотелось сорваться и высказать недовольство. Но тут же пришло осознание того, что нельзя устанавливать свои правила для победы в чужой игре. Ему предстояло обыграть самых опасных головорезов в Секторе Нового Рассвета. Заставить их встать на сторону тех, кого они привыкли грабить. И зачем это им? Допустим, «Колосс» спасёт человечество. Поменяется ли после этого роль пиратов в обществе? Чем ещё они смогут заниматься? Если бы их устраивала рядовая республиканская жизнь, стали бы они пресловутыми «Детьми Анархии»? Что, если выжившее, но истерзанное человечество начнёт добивать друг друга в извечной драке за власть и мировоззрения? Карл тут же отогнал эти мысли куда подальше. Вначале предстоит спасение. Остальное – проблемы ещё даже не наступившие. «И почему я так верю в это спасение?», – подумал Шейнц, нахмурив брови.

Фостер вернулся в своё кресло и, проведя рукой по щетине, уставился на учёного, ожидая следующих расспросов.

– Почему мы не можем использовать видеосвязь, чтобы решить всё без физического присутствия ваших капитанов? – слегка раздражённо спросил Шейнц.