– Старую школу можно! – поправив маечку, улыбнулась Юля. – Мы ее часто рисовали.

– Вот-вот! Старую школу. Там еще на фронтоне серп и молот – вы его тоже изобразите.

– Так у меня, Аркадий Ильич, таких рисунков полно! – Девушка всплеснула руками. – И ребят звать не надо! Рисунки я и так найду.

– Вот и славненько. Вот и найдите! – искренне обрадовался Говоров. – Ну, я поехал пока, а вы действуйте! И не забудьте доложить.

– Не забудем, товарищ директор!

Проводив синий «Москвич» глазами, Анатолий обернулся к художнице и поцокал языком:

– А рисунки-то на холстах требуют! Аркадий Ильич, видно, сказать забыл – торопился, а я краем уха слышал.

– На холстах?! – Девушка растерянно заморгала. – Откуда же мы их возьмем, холсты эти…

– У меня парочка есть, на чердаке… – скромно сообщил Резников. – Пока вы, Юля, детишек соберете, принесу и даже загрунтую.

– Ой. – Художница задумчиво покусала губы. – Холсты, грунтовка… Тогда не акварель! Тогда гуашь лучше. А я Рому Решетникова приглашу и Верочку Иванову. Они – с радостью.

– Вот именно так, Юля, с радостью! Именно так.

Глава 10

Озерск – Будапешт. Июль – август 1965 г.

Возвратившись в Озерск, Алтуфьев первым делом вызвал на допрос Резникова. Однако же никто не явился: Анатолия не было ни дома, ни на работе. На работе – понятно почему – отпуск, дома же соседи сказали – уехал, но вот куда именно, в точности пояснить не смогли. Что же касается Дома пионеров…

– Резников? Третьего дня только был, – развел руками директор. – Очень сильно помог, спасибо ему большое! И он, и Юленька, это художница наша. Понимаете, из отдела культуры срочная разнарядка пришла – направить хоть что-нибудь на конгресс финно-угорских народов. И не куда-нибудь, а в Будапешт! Венгрия хоть и соцстрана, а все равно заграница…

Следователь задумчиво кивнул:

– Понимаю. А что направили-то?

– Так фотографии же! Анатолий Иванович и отпечатал. Крепко помог – молодец! И еще рисунки отправили, детские. Это уж Юля организовала – рисунков у нее много.

– Юля?

– Хоботова Юлия Васильевна, – бодро отрапортовал Говоров. – Проживает с родителями по адресу… м-м… Озерная, десять, квартира два… или четыре… Там двухэтажка кирпичная, второй подъезд направо.

– Второй подъезд, говорите…

– Только вы напрасно беспокоитесь. Юля в Ленинград уехала, на «Жизель». Дня через два только будет.

– Что ж, – Владимир Андреевич развел руками, – через два так через два. Тогда и поговорим, особо не к спеху. А насчет Резникова вы не в к курсе…

– Почему же не в курсе? – поправив мешковатый пиджак, улыбнулся директор. – Как раз в курсе. В Валую на рыбалку уехал. Я еще ему спиннинг дал. Ой нет, вру! Не в Валую – в Койволу. Там щуки… Через три дня вернется.

– А почему вдруг вы Валую вспомнили? – переспросил следователь.

Аркадий Ильич пожал плечами:

– Так Анатолий Иванович как-то раньше про автолавку спрашивал – ходит ли в Валую да от какой организации. Видать, и туда хотел…

– А как именно спросил? – насторожился Алтуфьев. – Просто – ходит ли?

Директор задумался, посмотрев через распахнутое окно на лес, начинавшийся сразу за Домом пионеров:

– Да знаете, не совсем так… Интересовался, от какой организации. Совершенно правильно спросил – от этого ведь ассортимент зависит! Ежели от райпо – там один хлеб да пряники – зубы сломать, а от ОРСа – и зефир, и пастила бывает… Так та, что в Валую, – она от ОРСа…

В магазин ОРСа, располагавшийся на самой окраине Озерска, следователя подкинули на милицейском газике, синем, с красной полосою.

Слава богу, городок был не очень большой, и Резникова быстро вспомнили – ну, как такого мужчину не вспомнить? Правда, Владимир Андреевич утомился наводящие вопросы задавать, но это уж так, издержки. Фотографию-то забыл прихватить…

– Мужчина? Про автолавку? – Заведующая, строгая тетка в очках и синем халате, пригладила волосы. – А что за мужчина?

– На Збигнева Цыбульского похож.

– На кого?

– Ну, фильм «Девушка из банка» смотрели?

– Нет.

– Жаль. Хорошая картина. Польская.

– Ой! – Заведующая поправила очки и улыбнулась. – Вспомнила! Вера, продавщица наша, как-то говорила… Про мужчину, который на польского артиста похож. Я сейчас позову… Вера! Вера!

Зашедшая в подсобку продавщица – бойкая большегрудая особа лет двадцати пяти – тот час же закивала:

– Да-да. Заходил. На артиста похож, ну, этого… из кино… недавно показывали. Я этого мужчину в городе иногда вижу.

– Артиста?

– Да не артиста! Того, кто про автолавку спрашивал – ходит ли в Валую. Конфетами интересовался, потом купил. Ну, эти, «Лимончики». Они, когда свежие, вкусные…

– Так что насчет автолавки?

– Еще спросил, кто хоть там, в Валуе, конфеты такие ест. Ну, «Лимончики» эти… – Вера шмыгнула носом. – Ну, мы по очереди ездим. А конфеты все берут, особенно ребятня. Есть там двое…

«Лимончики» – ребятня – фантики в Возгрине, в усадьбе – о них говорил Ревякин… И – кружковод Анатолий Резников…

Ох, чувствовал Владимир Андреевич – при делах кружковод, при делах, пусть пока и неизвестно, каким именно образом. Пусть пока нет практически никаких доказательств, пусть догадки одни, но догадки правильные: именно через кружковода можно выйти на убийцу или даже – на убийц.

Тепло! Тепло! Горячо даже! Хоть Резникова пока что нет, но ничего, подождем… То-то ему сюрприз будет!

Еще бы Марина поскорее в себя пришла… А пока неплохо бы съездить в Валую. Поискать любителей конфет.

– В Валую? – Усатый дежурный сдвинул на затылок фуражку и удивленно моргнул. – Так туда Ревякин только что выехал. И «Скорая». Парня там раненого нашли. Говорят, огнестрел. Охотники, наверное…

Хорошо, под рукой служебный газик! Через полчаса Алтуфьев уже был в Валуе. Высунувшись из машины у автобусной остановки, спросил какого-то козопаса-дедка с посохом-палкой:

– А «Скорая»-то…

– А вона! – Дедок охотно указал палкой. – У старой фермы стоит. А там, дальше, застреленный!

– Застреленный?

– Ну, раненый… Я его тут ранее видел с одним…

– А с кем?

– Мужик такой, не наш. Чернявый, одет… как из начальства.

Когда следователь добрался до старой фермы, раненого уже переносили в «Скорую» – фургончик на базе четырехсотого «Москвича» с рейчатым кузовом.

– Андрей, фельдшер сказал: парень молодой, выживет. – Пояснив, Ревякин стрельнул сигаретку и с наслаждением закурил, выпустил дым, этак хитровато прищурился.

– Кстати, личность установили…

– Ну-ну?

– Дмитрий Евсюков – Дылда. И огнестрел там серьезный. Точно не охотничье ружье! Варфоломеича звать надо.

– А гильза?

– Ищем. Теркин уже весь лес облазил. Андрей говорит, пуля навылет прошла… Если повезет, найдем и пулю! Хотя да, лес… Можно сказать, чаща! А протокол осмотра я уже составил. Найдем гильзу – впишем.

Носилки с раненым