выход? — поинтересовался я, и взгляды присутствующих перекрестились уже на мне. Я поежился и уточнил: — Самую черную полосу, образно говоря, мы уже доблестно преодолели, «Апостолу» пора и честь знать. Тони, ты разберешься с молодцами, да? Передай там сведения куда следует.

Куда следует передавать информацию о настолько глобальном правонарушении, я представлял себе только в общих чертах, поэтому не удивился, когда Вернер перехватил инициативу.

— Это уже наша юрисдикция. Честер, заканчивайте и передавайте дело мне.

— Властью, данной мне вами и Корпусом первопроходцев, — с плохо скрываемым пафосом начал я, но меня прервали.

— Честер, давайте без ваших обычных штук, — попросил полковник.

Я пожал плечами — без, так без. Посерьезнев, я вышел на улицу и сложил пальцы двойным крестом: дроны связи, обретшие свои возможности обратно, подлетели поближе, известив о начале трансляции.

— Экваториальный участок, координаты по смарту, полный малый экспедиционный состав, руководитель Честер Уайз, заказчик — синдикат «Апостол». В связи с нарушением Кодекса первопроходцев, параграфы один, три, пятнадцать, восемнадцать, Экологического кодекса охраны ресурсов и биоразнообразия экзопланет, межмирового законодательства в особо опасных масштабах и положений Конвенции межпланетарного промышленно-гуманитарного права промышленный синдикат «Апостол» лишается права разработок, торговли и пребывания в пределах Шестой колонии и ее суборбитального пространства. Сотрудники синдиката имеют право покинуть колонию в течение стандартных общегалактических суток с момента выхода запрета. Право вето использовано руководителем оперативного отдела Корпуса первопроходцев, заверено руководителями колониальной полиции и Шестой колонии. Личность удостоверяю.

Дрон подлетел ближе, просветил мне сетчатку и мигнул зелёным — право вето активировано, и теперь у Алана, да и у всех апостольцев были ровно сутки, чтобы убраться куда подальше. А у полиции с военными — те же сутки, чтобы не дать им этого сделать и разобраться с диверсией. Но это уже не моя работа.

Выдохнув, я достал смарт, набрал знакомый номер, и через пару мгновений передо мной появилась Макс.

— Привет! Хочешь, хохму расскажу?

Макс нахмурилась и переспросила:

— Ты уверен, что именно хохму? У нас на ушах все стоят. Полиция к вам улетела, «Авангард» все бросил, будто их черти за пятки покусали, с вами связаться не могли толком, ребята волнуются. А у тебя хохма, подумать только! — Макс, распаляя сама себя, говорила все более громко и обвиняюще. Был за ней такой грешок — сначала вспылить, потом подумать.

— Поскольку все живы и относительно здоровы, то я не буду плакать, драматизировать и воспринимать ситуацию как трагическую. Не приучен, знаешь ли, — суховато ответил я и добавил: — И вообще, кто тут начальство? Это я на тебя орать должен.

Макс осеклась и обиженно буркнула:

— Ты начальство. Но это не мешает мне… нам всем за тебя волноваться! Рассказывай.

Я коротко, но в красках очертил ей события прошедших — подумать только, всего-навсего суток!

— Что⁈ — взорвалась она. — Да как ты вообще можешь так спокойно говорить о том, что вас чуть не угробили! Тебя могла суккуба убить, ты понимаешь? А если бы кто-то из ребят пострадал? Ты Алана отпустил, это как расценивать?

— Не кричи. Куда он денется с подводной лодки? — спокойно переспросил я. — Все полеты отслеживаются, флаер в космос выйти не может, мимо космопорта промышленник не пробежит, а пока он туда долетел, все уже в курсе должны быть.

— Мне все равно! — продолжала бушевать Макс. — Твои выходки… Это безответственно, глупо и безрассудно!

Я вгляделся в голограмму — за спиной Макс происходили невнятные шевеления. Похоже, защитный купол ее экспедиционного лагеря намеревалась прорвать маленькая двутелка, а где детеныш, там и родители. Какая ирония, Макс опять забыла перед разбивкой лагеря просмотреть пути миграции этих безобидных, но массивных созданий, а глупый тут, оказывается, я. Стадо двутелок может запросто уничтожить труды геологов, и нас за это точно по голове не погладят.

— Кто бы говорил о безответственности, Липучка, — покачал головой я. — Ты сейчас на какой широте, и какой сейчас месяц?

— Какая разница? — было снова разъярилась она, но просто так я ее обидным прозвищем называл редко, и всегда за дело, и она призадумалась. — Середина сентября… ой.

— Вот тебе и ой, — резюмировал я. — И это ты на меня кричишь. А должно быть наоборот. Срочно сверяй карту миграционных маршрутов и сворачивай лагерь, пока основное стадо вас не потоптало. День-два у вас есть, чтобы в сторону переместиться. Давай, вперед.

Макс отключилась, не преминув на меня фыркнуть напоследок, а я тихонечко вздохнул. Конечно, она права, я безответственный, безрассудный и еще куча всяких «без», как меня земля только носит. Но с фактами не поспоришь: никто не погиб, выработка лютеция остановлена, ученых удалось спасти и отбить, и мы в сухом остатке отделались всего лишь упущением главного гада. Вроде не так уж и плохо.

* * *

Прошло два месяца, спокойных и наполненных привычной суматошностью. Рудник на экваторе осваивали с соблюдением всех норм и правил, за что нам Димыч с его научным руководителем по случаю, как они выразились, «потрясающей находки», приволокли ящик коллекционного виски прямиком с острова Скай. Еще бы! У них в руках оказалась не только разведанная точка ценнейшего среди шести колоний и матушки-Земли ресурса, но и схема по его быстрой переработке и очистке, извлеченная из недр электронной начинки шахтных проходчиков. Мы, разумеется, трепетно поделили ценный напиток с Тайвином и его научным отделом, а близнецам торжественно вручили отдельную бутылку. Ибо заслужили, как никто