— Я уверен, что синдикат окажется ни при чем, — сказал я задумчиво, оглядывая картину маслом. Девять сопящих тел, привязанных к койкам, навевали странное ощущение: я чувствовал себя рабовладельцем-угнетателем. Что поделать, не привык я с людьми так обращаться, обычно с ними можно договариваться словами через рот. — Скорее всего, окажется, что они на Алана непосредственно работали. И что нам с этим зоопарком делать?

— Так и будет. А нам-то они зачем? — удивился Берц. — Дождемся Тони с его молодцами и «Авангард» и им отдадим.

— Твоя правда, — вздохнул я. По-хорошему, надо было сходить к шахте, но пока вокруг купола прыгала стая суккуб, затея представлялась скорее самоубийственной миссией, чем реальной необходимостью.

Полиция и десантура прилетели чертометом — если нам понадобилось для прилета на экватор около восьми часов, то спецслужбы справились за пять. Мы едва успели привести в относительно нормальное состояние Сержа и Уилла, и я проследил, чтобы веснушчатый псевдоученый, которого я вырубил первым, получил свою порцию внимания. Яда ему не досталось, так что очнулся он вместе с моими ребятами, и его, как и остальных, после парализанта потребовалось напоить. К тому же я чувствовал вину за порезы на руках, хотя понимал, что иначе было не обойтись, поэтому проверил раны, еще раз обеззаразил и перебинтовал. К счастью, ему хватило ума промолчать, хотя он морщился и шипел сквозь зубы.

На площадку приземлились две группы флаеров, резко контрастирующих друг с другом: из сверкающих яркой сине-красной окраской и эмблемами колониальной полиции посыпались знакомые лица во главе с Тони, их непосредственным начальством. Он козырнул и споро раздал указания осмотреть территорию. А из матово-черных машин без опознавательных знаков мягко спрыгнул на землю с десяток астродесантников, лица и фигуры которых скрадывала броня-хамелеон. Возглавлял их руководитель колонии — полковник Вернер, с ним мы обменялись рукопожатием, и я отрапортовал о положении дел.

Тони тоже выслушал и присвистнул, заглянув мне за спину в жилой модуль апостольцев.

— Чез, я и не подозревал, что ты такой кровожадный. Как тебе в голову вообще могло прийти шантажировать этого, как ты говоришь, его зовут?

— Алан. Да как, жить захочешь, не так раскорячишься. К тому же я думал, что сработает, — развел я руками. — А оно взяло и не сработало.

— Наивный ты человек, — покачал головой начальник полиции, — как был, так и остался. Таким обычно плевать на подчиненных, это же расходник, ресурс.

— Вот и он так сказал, — скорбно покачал головой я, внимательно и серьезно посмотрев на полицейского. — Это уму непостижимо. Так нельзя с людьми обращаться.

— Я согласен, конечно, но можешь глазки не строить, докладную все равно писать придется, — по-своему интерпретировал мой взгляд Тони.

— Да напишу я, напишу, — отмахнулся я. — Пойдем лучше посмотрим, что аналитики нарыли.

И мы пошли узнавать размер едва не случившейся катастрофы и интересоваться, как у близнецов с учеными обстоят успехи в перепрограммировании проходчиков.

Рыжие нависли над аппаратурой, надвинув на глаза (Ан — на правый, а Чингиз — на левый) локальные визоры. Перед ними развернулась уже знакомая вероятностная голограмма, но значки на ней были другими, и я дал себе мысленный зарок с их условными обозначениями на всякий случай разобраться. А то мало ли, уведут их у нас из-под носа, держа под прицелом, и будем потом локти кусать. Я сделал условную зарубку в памяти подбить близнецов сделать обзорный курс для моих бойцов по основам аналитики и покосился на Тайвина.

Штатный гений стоял с хищным видом за спинами аналитиков и на появление главенствующего состава отреагировал быстрее всех. Не отрывая взгляда от голограммы, он бросил:

— На проходчиках программная защита. Работают два из трех, выработка руды на уровне пары процентов. Честер! — ученый соизволил обернуться, коротко кивнул прибывшим, и продолжил: — Это невероятная находка. Считайте, мы с вами — русские первооткрыватели, которые нашли золото на Аляске до ее продажи Штатам. Этому руднику цены нет.

— Если не остановить выработку жилы, мы с вами будем почивать у разбитого корыта, пока кто-то радуется намытым самородкам, — резонно парировал я. — Как исторически в итоге и сложилось. Может, на планете такой рудник вообще один.

Близнецы, копавшиеся в недрах электронной начинки аппаратуры по дистанционному управлению проходчиками, нервно вздрогнули и стали шевелиться более активно.

Мы застыли за их спинами безмолвными статуями, изображая дисциплинированные столбы, чтобы не мешаться чародеям клавиатуры и кодов. Я, как частенько делал в сложные моменты, схватился за любимый брелок. Полковник, скосив на него глаза, качнул головой. Да-да, это был именно его подарок и, несмотря на разногласия между мной и военным, стал очередной моей памятной вещицей, с которой я буду носиться еще несколько лет точно.

Постепенно близнецы подключали все больше возможностей отследить умную аппаратуру — включилась трансляция с дронов связи, и стало заметно, как буры вгрызаются в толщу камня, а через верх машин летит фонтан отработанной породы, забрасывая все вокруг пустой рудой и шлаками. Я неодобрительно засопел, и на меня шикнули — всем было интересно, чем закончится противостояние аналитиков и горных проходчиков. Напряжение медленно росло, в собравшихся я ощущал готовность взорваться, не хватало только маленькой искры победы или поражения для общей вольтовой дуги эмоций.

Ан откинулся в кресле с довольным видом. Чингиз, зависнув над голограммой клавиатуры демонстративно приподнял палец над кнопкой ввода и обернулся. Полковник кивнул, а я ухмыльнулся — позеры! Кнопка клацнула, и шахтные проходчики намертво встали. Мы разразились аплодисментами, а близнецы картинно раскланялись.

— Что, теперь мой