SPA», а на следующей красовался сам Антон Дмитриевич с бокалом шампанского под вывеской «Бриллианты, не доставшиеся диктатуре пролетариата».

– Гром и молния пока еще не грянули, – усмехнулась Анна. – Веселье в самом разгаре…

Быстрыми движениями она перебирала снимки дальше: широко улыбающийся Махович рядом с пожилыми, утопающими в драгоценностях, женщинами, улыбающаяся Бажова с высоким черноволосым красавцем, Батищев со своими усищами и под руку с миниатюрной блондиночкой… стоп – лицо этой девицы, щедро накрашенное, наполовину скрытое густой челкой, показалось ей знакомым.

Немного повертев фото, она взяла следующее и вздрогнула – на нем был все тот же Антон Дмитриевич с той же молодкой, но теперь они смотрели прямо в объектив. И Анну осенило!

– Алена, – еле слышно прошептала она.

– Где? – удивился Степан.

Анна сунула ему под нос снимок и ткнула пальцем в блондиночку.

– Да не-ет, это, вероятно, одна из его подружек, я видел ее на презентации, правда с приличного расстояния. Наш Антон Дмит… – Степан осекся на полуслове. – Неужели Алена?! Но ее же тут невозможно узнать.

– Я абсолютно уверена, что это она, – заявила Анна. – Узнать ее, конечно, очень трудно, все сделано специально, и прическа совсем другая, и цвет волос…

– И как только ты догадалась? – Степан внимательно изучал фотографию. – Парик что ли нацепила, да еще намазалась…

– Я тоже не сразу узнала, у Кирилла Львовича в магазине было темновато, но я запомнила ее глаза и взгляд, отрешенный такой, обреченный даже.

Из коридора послышалось цоканье каблучков, и в комнату влетела секретарша.

– Вам что-нибудь нужно? – недовольно спросила она, увидев, что Степан и Анна топчутся у ее стола.

– Нет, спасибо. – Евграфов не двинулся с места. – Скажите, а что это за снимки, откуда они?

– Это вчерашняя презентация, только что принесли. Антон Дмитриевич заказывал на память.

– Ну так… и где сам Антон Дмитрич? – тоном следователя по особо важным делам поинтересовался Степан, многозначительно переглянувшись с Анной.

Секретарша снова как и в первый раз заохала, закудахтала и воскликнула:

– Антон Дмитриевич уехал, срочные дела возникли. Просил его извинить, но отложить их никак не мог. Мне очень жаль, что заставила вас ждать. Может, хотите кофе?

Степан, не удостоив ее ответом, раздраженно вытащил мобильник и набрал номер Батищева – абонент недоступен.

– Забавно, – выдал он свое коронное и, подхватив Анну под локоть устремился к выходу. При этом она проворно сунула за пазуху несколько снимков, которые держала в руках, как-то само собой получилось.

– А ты воришка заправский, – шепнул Степан, прекрасно все заметивший.

Анна открыла было рот, чтобы дать ему достойную отповедь, но Степан легонько пихнул ее в бок и заулыбался:

– Ничего, я люблю таких.

Когда они, покинув «аквариум», снова оказались на Арбате, Анна спросила:

– Так значит, Антон Дмитриевич знаком с внучкой Кирилла Львовича?

– Получается, да.

– И не просто знаком, а даже водил ее на вернисаж?

– Вот именно.

– Интересно, – Анна призадумалась. – Зачем ей понадобился жуткий парик и столько косметики?

– По-моему, все просто, как две копейки, – ответил Степан. – Не хотела, что бы ее кто-нибудь узнал, вот и загримировалась.

– Но кто ее мог там узнать?

Вместо ответа Степан подвел Анну к палатке с прохладительными напитками. От кофе в офисе он отказался, а пить хотелось, ночные возлияния давали о себе знать. Прихватив минералки, они продолжили путь.

– Так кто ее мог там узнать? – снова спросила она.

– Не имею понятия. Но то, что Алена очень не хотела быть узнанной, это точно. – Степан откупорил бутылку, и она тут же наполовину опустела.

– Может, Алена этого «кого-то» боялась? – предположила Анна.

– Ну-у, если б она так уж сильно боялась, то вовсе не пошла бы в галерею. Интересно, зачем Алена вообще туда ходила?

Анна всплеснула руками.

– По-моему, и это просто и понятно, как те же две копейки, – бойко ответила она. – Чтобы посмотреть на пейнит! Зачем же еще? Ведь она наверняка в курсе истории про проклятие. Дед, конечно, рассказывал ей, что они из рода самих Романовых, и, как он считал, ее родители погибли именно из-за этого проклятья… Вполне естественно, что девочке захотелось взглянуть на свое наследство, на камень, который стал причиной смерти ее отца и матери. А что, вполне реально… и я бы тоже так сделала.

Степан внимательно ее выслушал и опустошил бутылку до дна.

– Да, скорее всего так и есть. Но вот то, от кого она хотела скрыть свое появление на выставке, мне кажется самым интересным и важным. Возможно, что именно в ответе на этот вопрос и кроется разгадка всей истории.

Анна вынула из-за пазухи украденные фотографии и, еще раз взглянув на Алену, переложила их к себе в сумочку.

– А не приложил ли руку к ограблению наш Антон Дмитриевич? – спросила она. – Ведь не случайно же Толик, который вкалывал у него на даче, оказался на презентации и потом драпал от нас, как черт от ладана. Не слабый серпантинчик завивается…

– Да-а, становится все забавнее. Трудно представить себе, чтобы сам Батищев… но, как говорится, если совпадений больше одного, то…

– И все-таки интересно, – перебила его Анна. – почему Алена, как только увидела, что ее дед убит, сразу бросилась от нас наутек. Вид у нее был такой, словно она чего-то испугалась, иначе зачем ей убегать из дома, ведь дед ее единственный родственник, и она его любила. Смерть его, конечно, ужасна, но мне почему-то кажется, что Алену привело в ужас еще что-то… или кто-то.

Степан пожал плечами.

– А если она видела убийцу? – тихо спросила Анна. – Ну в окно там, или еще как. И сбежала она столь поспешно как раз поэтому: испугалась, что убийца застрелит и ее.

Степан молча смотрел на дорогу, выложенную одинаковыми серыми плитами, постепенно исчезающими под снегом, несмотря на старания дворников, лязгающих своими алюминиевыми лопатами где-то рядом.

– Может, если мы найдем ее, она скажет, кто это был? – Анна потянула его за локоть. – И все будет кончено? А, Степан?!

Ответа не последовало, и она снова подергала его, словно ребенок, требующий внимания.

– Нет, – наконец, отозвался он. – Я и рад бы тебя успокоить, но, не думаю, что все так просто.

От этих его слов Анна сникла, ссутулилась, словно на нее навалили стотонный тюк с такими же, как у них под ногами, плитами. Надежда, которую она отчаянно в себе реанимировала после той газетной статьи, окончательно развеялась в прах.

Она посмотрела вверх – небо до горизонта затянуло плотным слоем свинца, не пропускающим ни единого солнечного лучика.

Глава 40

Степан сидел за компьютером и, превозмогая головную боль,