наверняка пилит его, чтоб зарабатывал больше, бабы так всегда делают. Небось, и дом она хочет иметь на островах, и стать знаменитостью мечтает, у всех у них теперь мода такая, у жен богатеев. А муженек крутится, вертится, чтобы все это оплачивать. Как пить дать, так и есть, у него, Федора Жилина, на таких субъектов глаз наметан.

Тут его мысли прервала взвывшая рядом машина.

– Вот черти, не хотят деньги тратить на нормальную сигнализацию, – заворчал он, – а мы расплачивайся, слушай.

Сирена повыла-повыла и смолкла. И только он снова задумался, как сзади по капоту что-то стукнуло. Насколько позволяла заплывшая шея, Жилин повернул голову назад, посмотрел… вроде никого. Только он отвернулся, как сзади снова что-то стукнуло, на этот раз прямо по стеклу.

Наверное, детки балуются, раздраженно подумал он, снежками что ли бросаются, или еще хуже, ледышками. Придется выйти шугануть их, а то так можно и стекла лишиться.

Кряхтя, сыщик выбрался из джипа, осторожно ступая по рыхлому снегу, обошел машину и уставился на капот. Никаких явных царапин, слава богу, нет, но стоит все равно пугнуть разбойников, чтобы больше не баловались. Сзади послышались тихие шаги – ишь подкрадываются, наверное, хотят выстрелить петардой, а может, еще чего учинить.

Жилин был уже готов рявкнуть на хулиганье, да так, чтобы на всю жизнь запомнили. Но…

Послышался глухой хлопок. Он почувствовал острую, разрывающую спину боль, потом все вокруг закружилось, поплыло и… свет в глазах померк.

Последнее, что отразилось в его расширенных зрачках, была стая черных птиц, круживших над стоянкой.

Глава 39

Анна с удивлением взирала на трехэтажный особняк, к которому ее подвел Степан – тщательно отремонтированный, строгий, красивый, а сверху нахлобучена бесформенная стеклянная глыба, смахивающая на эксклюзивный аквариум.

Да-а, подумала она, поднявшись по ступеням и оказавшись в проходе между двумя статуями полуженщин-полумонстров, встречающих посетителей презрительным оскалом, вот это подходящий приют для современного олигарха, в классическом офисном здании такому было бы просто тесно. Степан коротко кивнул охраннику на входе, и тот беспрекословно отступил, пропуская их внутрь.

– Тебе лучше подождать в приемной, пока я с ним поговорю, – властно и как-то раздраженно сказал Степан.

Анна попыталась было возразить, ведь ей тоже хотелось посмотреть на реакцию этого Батищева, когда они спросят про Толика, но Степан жестом показал ей, что спорить бесполезно, и она покорно поплелась за ним к огромному стеклянному лифту, замечая на себе любопытные взгляды, причем не только женщин, но и мужчин. Анна к этому не привыкла.

Неужели все из-за норковой шубы, или, может, из-за того, что рядом Степан?

Степан… Так их затянувшемуся рандеву скоро придет конец, и его не будет рядом, да и шуба, даже если останется у нее, то все равно, увы, гораздо практичнее ее продать, тогда на выручку она смогла бы, наконец-то, устроить вылазку в Дублин, посмотреть на дом, где жил Оскар Уайльд…

Хотя, какая там Ирландия, горько усмехнулась про себя Анна, клочок неба через решетку, вот что ей останется, как и Уайльду в свое время, сиди, восхищайся афоризмами и радуйся, что идешь по стопам гения… хоть в чем-то.

Миновав три этажа, они достигли «аквариума», прошли по широченному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, напоминавшей о славном советском прошлом, и оказались в полукруглом помещении, походившем скорее не на офис, а на дворцовый зал.

– Евграфов, – зычно представился Степан выбежавшей навстречу ему женщине в строгом сером костюме. – Антон Дмитриевич в курсе.

Женщина заохала, закудахтала и воскликнула:

– Как же, как же! Конечно! Мы предупреждены.

Повертевшись перед гостями, она кинулась к своему столу, сорвала телефонную трубку и стала куда-то названивать.

– Может, пока присядете? – подобострастно предложила она.

Степан не отреагировал, и Анна осталась стоять рядом с ним. А что еще делать? Она рассматривала вышколенную секретаршу и удивлялась, чего это она так залебезила? Потом оценивающе посмотрела на Степана и все поняла – ни в его позе, ни в выражении лица нет ни высокомерия, ни воинственности, но в то же время и ни малейшего колебания… дело, по-видимому, в его воле, которой подчиняются все, кто оказывается в поле его притяжения.

– Что, Антон Дмитриевич занят? – требовательно спросил он у секретарши.

Та закивала в ответ:

– Да, да. Он отошел куда-то. Но я сейчас все выясню.

– Ладно, – недовольно буркнул Степан и направился к дивану. – Мы подождем.

Анна все еще не могла успокоиться. После того, как на улице ее затылок прожег чей-то жесткий, враждебный взгляд, тревога не унималась. Теперь, когда они находились в помещении и она прекрасно могла видеть, что в комнате кроме нее, Степана и этой деловой леди больше никого нет, ощущение, что кто-то за ней наблюдает, не исчезло.

Тут секретарша вскочила и выбежала.

– Этого еще не хватало, – вспыхнул Степан. – Куда она направилась?

– А откуда ты знаешь Батищева? – решила полюбопытствовать Анна.

– Да как-то рыбачили вместе, – не поворачивая головы, бросил Степан.

Немного подумав, Анна все же спросила:

– Наверное, потом уху варили и друзьями стали?

– В бизнесе друзей не бывает, – Степан серьезно на нее взглянул. – Здесь, как и в политике, бывают только враги и… любовники. И не смотри на меня так, Талейран это придумал, не я, еще при Наполеоне.

Сказано это было таким тоном, что стало абсолютно очевидно – лучше уж пусть Степан будет ее любовником.

Анна некоторое время переваривала услышанное, в результате почувствовала себя дурой, тяжело вздохнула и поклялась больше никогда не задавать Степану подобных вопросов.

Сама не заметила как, встала, подошла к круглому окну и выглянула на улицу. Там было все как обычно – люди гуляли, музыканты играли, художники рисовали. А кого, собственно, она ожидала увидеть, автоматчика или целый танк, развернувший пушку и прицеливающийся, чтобы выстрелить прямо по этому окну? Бред, конечно, но ощущение было именно такое.

Поежившись, Анна еще раз проверила окрестности на предмет притаившейся угрозы, и тут ее взгляд упал на стол секретарши, скользнул по компьютерной клавиатуре, по аккуратно разложенным бумагам и скрепкам и машинально зацепился за яркое пятно – стопку фотографий.

– Ты что? – Степан заметил, что она не сводит глаз со стола. – Что-нибудь не так?

На первом снимке были запечатлены человек пять женщин и мужчин, все в вечерних платьях и смокингах. Что-то толкнуло Анну протянуть руку и взять фото.

– Что ты делаешь? – Степан подошел ближе.

Она продолжала рассматривать верхнее фото, потом, сама не зная зачем, стала изучать остальные – на нее смотрели довольные, нарядные люди, улыбались, позировали, и среди них Андрей со своей «Леди