Перед тем как выйти, она остановилась у двери и, обернувшись, спросила:

— А ты не видел, как я умру? Ну вдруг?

Артём поднял на неё растерянный взгляд.

— Нет, — не задумываясь, соврал он, отрицательно мотнув головой. — Я ничью смерть не видел.

Загорская медленно кивнула и вышла.

Артём лёг на кровать в одежде и, закрыв голову руками, быстро забылся тяжёлым сном. Сил ни на что другое у него больше не было.

Когда Алиса вышла из комнаты, она лишь успела увидеть, как закрывается входная дверь. Антанарис снова отправился на работу.

Глава 18. Чёртовы дикари

Приятный желтоватый свет заливал маленькую кухню. На глянцевой бирюзовой поверхности кухонного гарнитура отражались блики лампы с покрытым паутиной пыли плафоном.

Артём Артём стоял к Диме спиной и аккуратно помешивал кофе. Несколько секунд был слышен только стук ложки о железные стенки, а затем Артём взял спичку и коробок, быстрым движением зажег газ, после чего поставил напиток вариться. Он гордо окинул взглядом красивую турку, которую они с отцом привезли из Крыма в этом году, потом повернулся и посмотрел на своего друга. Тот сидел за небольшим столом, покрытым бежевой скатертью. Центр стола украшал букет в прямоугольной прозрачной вазе. Позавчера у матери был день рождения — и отец принес ей букет цветов. Красные розы уже изрядно поникли — рядом с вазой лежала пара упавших лепестков.

— Ну, рассказывай, — начал Артём, — потом подошел к холодильнику и достал оттуда белую картонную коробку: — Будешь торт?

— Давай — только и отозвался его друг, даже не повернувшись.

Артём поставил коробку на стол и, развязав узелок сверху, открыл её. “Прага” а точнее её половина, наполнила кухню легким запахом шоколада. Затем Артём вернулся к кухонным тумбам, одной рукой открыл ящик и достал нож, второй — из навесного шкафчика — пару белых блюдец с тонким синим рисунком.

— Я жду, ну же, — продолжил Артём, глянув на Диму, который отсутствующим взглядом буравил торт.

— Ну, в общем, я позвал Настю в кино.

— Так… — поддержал его Артём, разрезая торт.

— Мы сходили в кино, потом — пошли гулять по главной улице. Она рассказала, что её отец работает на станции, кажется, на втором блоке. Не запомнил.

— Ну и почему ты не запомнил, может это важная информация! — начал Артём и глянул в сторону плиты — кофе готовился убежать. Он бросил нож и в два шага оказался у плиты.

— Для тебя может и важная, — Дима смотрел вперед. — Меня лично совершенно не интересует, чем они там занимаются. Артём разлил кофе по чашкам. На одной было написано — “Минск” и была фотография родного города, а вторая была просто красного цвета.

— Молока нет, — немного обиженно на предыдущую реплику отрезал Артём и поставил перед Димой красную чашку с темным горячим напитком, от которого шел пар. Потом Артём отрезал себе и Диме по куску торта, и, разложив их на блюдца, уселся напротив друга.

— Продолжай — произнес он, добавляя себе в кофе сахар. На третьей ложке он остановился и крышка сахарницы звякнула.

— Я так и не смог ничего ей сказать, понимаешь? — произнес Дима и наконец поднял взгляд на друга. Артём размешивал сахар в своей чашке и тоже серьезно смотрел на друга, подперев голову рукой.

— Мы проговорили о посторонних вещах, потом попрощались. Она так на меня посмотрела, будто бы чего-то ждала. А у меня, — Дима громко отпил кофе из своей чашки и поморщился, — а у меня как будто бы язык свело! — и он с остервенением принялся звенеть ложкой в чашке перед собой.

— Ну, всё могло быть и хуже, Дим, — начал Кристалинский, отрезая ложкой небольшой кусочек торта. — По крайней мере ты не потерял перед ней лица. Может даже хорошо, что ты не сказал ей всё сейчас — больше будет ждать и переживать — сильнее будет любить, — заключил он и отправил первую ложку с тортом в рот.

— Ты так думаешь? — Дима тоже орудовал над своим куском ложкой — но принялся его ковырять, вместо того чтобы есть.

— Я уверен! — произнес Артём и сделал глоток кофе, — в конце концов, это же только третья ваша встреча. И не последняя — будет еще!

— Даже не знаю… — выдохнул Дима, стараясь не смотреть на Артёма.

— Прекрати унывать, — Артём даже наклонился к другу через стол, смотря прямо на него, — а лучше двигайся дальше. Вы договорились о следующей встрече?

— Нет, — друг поднял взгляд и встретился с буравящим взглядом Артёма.

— В таком случае, — Артём отодвинулся и сел прямо, — завтра же нужно договориться, — и он сделал глоток из своей чашки.

— Спасибо, Артём… Ты всегда так поддерживаешь меня, — улыбнулся Дима.

Артём торжествующе откинулся на спинку небольшого углового дивана, к которому вплотную был придвинут стол, и сложил руки в замок на животе.

— Я просто верю в тебя, — улыбнулся он в ответ.

Дима наконец тоже принялся за свой кусок торта.

— Тебе то никто не нравится? — продолжил Дима, но Артём был увлечен Прагой.

— Нравится. Физика, — ответил тот с набитым ртом. — И этот торт.

— Артём… — выдохнул друг.

— Что? Ты спрашиваешь уже десятый раз. Надеешься услышать другой ответ? — Артём проглотил очередной кусок и поднял взгляд на него.

— Я никогда не пойму, как ты ешь сладкий торт со сладким кофе, — ухмыльнулся Дима, сменив тему.

Артём увлёкся, снимая с куска торта верхний слой шоколада.

— Может, тебе уже хватит? — услышал Артём и вдруг почувствовал, как сжалось горло. Артёмс трудом сглотнул и медленно поднял взгляд.

— В смысле, Дим?!

Он увидел своего друга. Но широкая улыбка и блеск в глазах Рыбникова были чужими.

— Артём, ты безнадёжен, — сквозь улыбку, разделяющую лицо напополам, процедил Дима и протянув руку, опустил указательный палец в мягкий торт. Артём проследил за его движениями поражённым взглядом.

— И, я уверен, невероятно вкусен, — говорящий достал палец из торта и, причмокнув, облизнул, а затем продолжил: — Я в этом убедился ещё вчера. Я бы давно съел тебя, если бы мне не запретили. Поэтому мне остаётся только забавляться… — говоря это, Рыбников, всё также зло скалясь, наклонился к Артёму через стол. Артём в ужасе принялся тереть глаза.

Когда Артём снова открыл их, он увидел перед собой за столом огромного свина. Воздух вокруг наполнился удушающей вонью. Вершитель судеб широко улыбался, подперев одну из своих огромных щёк кулаком. Его чёрные глазки поблёскивали.

— Что ты делаешь в моём…

Артём осёкся на слове, потому что почувствовал, как кусок торта, который он не успел проглотить, зашевелился в горле.

— Я же сказал тебе,