***

Я растерла лицо снегом, до остервенения, терла руки, чтобы смыть следы сажи и крови. Пальцы подрагивали – столько реанимационных и всё бестолку. Бесполезно.

«Хэсау… мы бы не тронули сира… это не мы…»

Я сжала в руке кольцо, артефакт-иллюзий, который прихватила с собой, и маленькую вилку. Именно это горец пытался всунуть мне в самое последнее мгновение.

Двузубая десертная вилка из обычного столового серебра. Вилка, с клеймом «Весенней капели».

«…капель сожгли…»

Как горец оказался тут, в лавке?

Сила отозвалась мгновенно, повинуясь, Вестник улетел, полыхнув темным облаком, и я прикусила губу в ожидании ответа.

«Дядя сказал мне», – написала я Хоку. «Как Люк?»

Ответных Вестник вспыхнул мягко, покружив воздухе.

«Мне жаль, Вайю», – это было первое, что написал дядя. «Рад, что Кастус наконец сказал. Люци привезут к вам завтра. Состояние без изменений».

Я схлопнула чары и прислонилась к стене, враз обессилев.

«Я скучал, девочка…»

«Веди себя прилично…»

«Леди так себя не ведут…»

Псаков уродский мир! Люци должен был дожить до катаклизма! Должен ещё пять зим изводить меня своими шутками, приезжать в гости… отвечать на Вестники… псаков уродский мир!

Вдалеке раздавались возбужденные голоса толпы.

– Ау!

– Ещё!

Недалеко от ремесленного поставили сцену и давали представление. Праздничный гомон и смех толпы звенел в воздухе, как издевка.

«Это не мы… это они и аллари… нужно вывести его… свидетель…»

– Удача для леди в эту зиму! – налетевшая ребятня закружила вокруг меня, пританцовывая. – Удача для леди в эту зиму! – алые ленты трепыхались на ветру, зажатые в маленький кулачок. – Осьмушка медных, красивая леди! Удача на зиму за осьмушку медных!

Я медленно опустила руку в карман, монета сверкнула золотом, перевернувшись в воздухе, и ребенок ловко поймал её, подпрыгнув. Попробовал на зуб, округлив глаза, сунул мне в руки ленту и припустил так, что засверкали пятки, толпа детей с улюлюканьем припустила следом.

– Удача мне сейчас не помешает. Вся, какая есть.

Я неторопливо намотала алую полоску шелка на руку, виток за витком, тщательно завязав мертвым узлом, расправила ленты, подумала, и припустила в сторону центральных улиц.

Планы – менялись.

***

Райдо – наконец заткнулся. Первый раз с того самого момента, как менталисты нашли меня недалеко от горящей ресторации. Точнее они так думали – на самом деле их нашла я. «Весенняя капель» – сгорела.

Дверь спальни, которую отвели для меня, я захлопнула прямо перед носом Райдо, и купол тишины отрезал все звуки.

Двое охранников-аларийцев пятились к окнам, и делали правильно. Настроение опустилось ниже отметки «за Гранью».

– Мисси…

– У нас приказ, мисси…, – выступил второй алариец, и я молча провела пальцем по губам – заткнись.

– Где Ликас?

Аларийцы молчали.

– Где Ликас? – рявкнула я.

– Едет в город, – ответил первый, тот, кто посмел оспаривать мои приказы и получил сугроб на голову.

– Едет? Где был до этого? Кратко. Четко.

– В поместье. На заднем дворе, выезжали лошадок… а как «Капель» загорелась… мисси, вы же туда собирались… так и сорвали всех с мест….

– Наши вас под завалами искали, зажглись все, а чары – тью, теперь все обожженные…, – пробасил второй укоризненно.

Я не просила, чтобы аларийцы искали мое бренное тело под завалами сожженной ресторации. Не просила, чтобы следили, и… врали.

– Гаро, Фичи, Рай…, – я перечисляла имена всех аларийцев в поместье, которых помнила на память, мне нужно было знать, где были они.

Мгновений через десять охранники устали, а я выдохнула – не мои аллари. Не мои. Не из поместья.

– Следующий вопрос. Кто из ваших держит квартал «Капели»?

Аларийцы насупились.

– Имя!

– Старейшина Хакан, – неохотно выдавил первый.

– Сектор у восточных ворот, от кольцевой до ремесленного?

– Виктим.

– Мисси…, – забасил первый алариец.

– Ты, – я ткнула пальцем, – возвращаешься в Табор.

– Но мисси…

– Немедленно. Мои люди исполняют мои приказы.

– Но мисси…. Главный приказал…, – почти простонал он, – и у меня невеста в поместье, Марики из кухонных…

Я задумалась на долю мгновения.

– В Табор. Вместе с невестой. Немедленно. Вы больше не работаете в поместье.

***

– Невозможно…и это леди… возмутительно! – Райдо разорялся уже мгновений двадцать, не давая вставить ни слова.

Я сушила волосы, подвернув рукава домашнего теплого ханьфу в несколько раз, подол волочился по полу. Чью одежду мне дали – не сказали, но, судя по размеру, это или Бутча или их пятого. Для Таджо и Каро, слишком большое, а Райдо скорее удавился бы, чем поделился бы со мной хоть чем-то.

– …возмутительно…!

В конспиративном доме дознавателей было тепло и чистенько. Управление любит снимать для своих такие дома – в районах среднего достатка, среднего оформления, среднего… всего среднего. Дом был настолько похож на остальные на улице, что я сама вряд ли найду его снова.

И это тоже выводило Райдо из себя – посторонние там, где их быть не должно в принципе. Но одежда испачкалась, промокла и вся провоняла дымом – идти в таком виде на вечер к Магистру Аю было нельзя, до поместья ехать долго – городские улицы забиты, поэтому Райдо, скрипнул зубами, и притащил меня сюда.

Каро молчал, сидя в сторонке на тахте. Вздыхал, глядя на меня сочувственно, пил горячий чай из пиалы и подливал мне, чтобы согрелась.

Новости о Люци основательно выбили меня из колеи. Если мы имеем стандартный случай магической комы и его везут сюда, значит, они рассчитывают на менталистов. Если его не вытащит пятерка, Люци не вытащит никто. Вообще никто. Значит, сейчас нам очень нужны менталисты.

– Вы самая ненормальная….

Волосы высохли. Можно заплести простую косу. Одежду почистят, высушат и принесут слуги.

– Самая безголовая…

Купаж был неплох. Чай отдавал кислинкой, терпкий, в меру горячий, насыщенный.

– Мало того, что вы сбежали, так ещё и умудрились выбрать ресторацию, где случился пожар… хотя я не удивлен, скорее всего пожар произошел из-за вас…, – продолжал разоряться Райдо, это мы слушали уже по второму кругу. Они решили, что я сбежала пообедать в «Весеннюю капель».