– Нет, я был бы очень рад, если бы ты стала играть со мной!

И я вижу, что это искренне. Он действительно сбегал в компьютер от реальности, секрета тут нет, но он зовет меня сбежать вместе с ним.

– Тогда я хочу персонажа с фиолетовыми волосами, тремя грудями и шлемом викинга.

– Сделаем, – широко улыбается он, садится на мое место, а меня усаживает себе на колени. Начинает стучать по клавиатуре, оказавшись в своей стихии, но в то же время внимательно наблюдая за моей реакцией, отношением. Эта его часть мне незнакома, но почему-то она настолько… николасовская.

– Почему ты мне об этом не рассказывал?

Он дергает плечом.

– Думал, ты надо мной посмеешься.

– Я бы не стала. – Внутри у меня все обрывается. – Если бы ты показал мне, чем занимаешься, я бы присоединилась. И тоже бы уже была на девяносто первом уровне.

– Мы тебя быстро на него выведем. Готовься к бессонной ночи, Наоми. Эта игра серьезно затягивает, ты даже не представляешь. Я завтра приду с работы, и ты будешь уже уровне на двадцатом, гарантирую. Предстоит куча дел, и еще и квесты. Можешь бродить по деревням, отвлекаться на миллионы мини-заданий, набирать очки. Тут невероятное количество деталей, целая сложная вселенная. Поэтому так и сложно найти пророчество – много отвлекающих факторов.

Он отдает мне мышку и моего нового персонажа, и за первые же пять минут я падаю сквозь портал и случайно нахожу сияющий трезубец, отчего Николас охает так громко, что я пугаюсь, воображая, что сделала что-то не так. Он объясняет, что трезубцы – редкий артефакт, и если проткнуть им мифическое существо, вся его сила перейдет к тебе. Он умоляет меня убить дракона, но я радостно обхожу его и вместо этого тыкаю в крошечных грибных человечков и получаю способность прыгать так высоко, будто хожу по Луне. Десять минут спустя Николас уже вне себя и пытается подкупить меня поездкой в парфюмерный магазин, если я отдам ему трезубец на полчаса. Но я наклоняюсь к клавиатуре, чуть ли не прижимая ее к себе, и прыгаю в горячий источник.

Точно так же я пропускаю полубога, который может удваивать сокровища, и гоняюсь за гномами. Гномы – это же просто прелесть! Кому нужны эти сокровища, когда можно заполучить маленький голубой колпачок. У меня к этой игре просто талант, и я ничуть не удивлена. Николас стонет, карикатурно проводя рукой по лицу.

Он что-то случайно нажимает, и окошко свертывается, оставляя его рабочий стол. Пока он не успел открыть игру снова, я кричу:

– Стой! – И указываю на текстовый документ Microsoft Word, озаглавленный «Дорогая Дебора».

Вопросительно поднимаю бровь.

– О. Эм… – Он краснеет.

– Все в порядке. Ты не обязан рассказывать.

– Нет, можешь посмотреть. Это немного… инфантильно. А может, и развлечешься. Не знаю.

Внутри серия коротких писем для колонки Деборы в «Бофор Газетт». Каждое он подписывает как «Рассерженный из Висконсина», «Сытый по горло сын». Одно из них, как вижу, по ошибке адресовано не Деборе Роуз, а Деборе Уайнер.

– Это ее девичья фамилия, – объясняет он, прикусив палец, чтобы улыбка от уха до уха не переросла в хохот. – Решил, что опечатка будет забавной. Помогает избавиться от раздражения и немного ей насолить – пока что она не догадалась, что автор – я.

– Господи! – Я прижимаю руку к груди. – Как ты мог дать мне доступ к кодам от ядерного оружия?

«Дорогая Дебора, моя мать не признает личные границы. Мне уже тридцать. Как сказать ей перерезать пуповину и перестать звонить мне двадцать раз на день?»

«Дорогая Дебора, моя мать очень властная и оказывает сильное моральное давление на мою невесту. Она вмешивается в наши дела решительнее сборщика мусора, но стоит мне высказать ей это в лицо, она будто ничего не понимает. Что мне делать, чтобы донести свою точку зрения? Изложить в письменном виде?»

«Дорогая Дебора, я хочу сделать своей девушке предложение, но, боюсь, моя настырная мама может попытаться перехватить контроль. Надеюсь, она поймет, что это неприлично, и, уверен, вы согласитесь».

– И в газете когда-нибудь их публиковали? – спрашиваю я.

– Они приняли шесть из семи, что я послал.

– И твоя мама ни о чем не догадалась?

Он медленно качает головой с невеселой усмешкой.

– Не-а. В ответах – полный когнитивный диссонанс. Сказала мне просто мягко сообщить маме, что я не хочу, чтобы она вмешивалась в свадебные приготовления, и тогда вышеупомянутая мама должна сказать «хорошо» и отступить. Ты бы видела мое лицо. Я пишу эти письма, чтобы выплеснуть эмоции, когда мне действительно обидно, но от ее ответов только хочется побиться головой об стену.

– Николас, ничего лучше я в жизни не видела. Можешь в качестве рождественского подарка мне написать ей туда и сказать, что твой отец ездил по борделям?

Он смеется, рефлекторно прижав меня к себе.

– О, да. Обязательно сделаю.

Перечитав его письма, каждый раз находя новый повод для веселья, мы возвращаемся к игре, и он продолжает меня с ней знакомить. Меня легонько подкидывает на его коленях, потому что он безотчетно постукивает ногами и крепче обхватывает меня за талию. Поглощенный рассказом, язык своего тела он не замечает. Дает мне подсказки, рассуждает о принципах игры, и я уже очень, очень давно не видела его таким оживленным. Ему действительно это нравится. Нравится знакомить меня с игрой, которая приносит ему столько радости.

Я улыбаюсь про себя и ловлю каждое слово. Взглянув на часы, мы обнаруживаем, что уже два тридцать ночи, и меня поражает осознание, что мы с моим женихом снова становимся друзьями.

В пятницу Николасу нужно ехать в «Проснись и улыбнись» – он единственный, кто сегодня работает, потому что совершил самый типичный для себя поступок и предложил подменить всех коллег, чтобы они могли съездить к родным на выходные. (Я так и слышу, как он думает в направлении пустого стула Стейси: «Как тебе такой прыжок выше головы!») Все это время я дразню его злорадными сообщениями о сокровищах, которые обнаружила в игре по чистой случайности и которые он, как я вижу в его аккаунте, никогда не находил, несмотря на миллионы проведенных здесь часов. Он в ответ шлет мне картинки со взрывающимися головами и в пять часов, уже не выдержав, сбегает с работы пораньше. Стоит ему подъехать и вылезти из машины, как я выпрыгиваю на него из-за огромной кучи листьев, которую как раз собрала, и он так сильно пугается, что падает во вторую. Потом гоняется за мной по всему холму, и без соседей вокруг я кричу так громко, как хочу, пока не опускаются сумерки.

Мы все в грязи и листьях, беззубиковый галстук Николаса безнадежно испорчен. Он с грустью его рассматривает, но я, легонько дернув за получившуюся тряпочку, обещаю:

– Купим тебе новый. «Как приручить дракона 2: продолжение галстука».