изменилось) и рассказала всем о моем прошлом, о котором я поведала ей по секрету. Она сообщила всем, что мой отец был арестован, что он занимался сомнительными делами и потерял все свои деньги. Она весь вечер унижала и высмеивала меня, изваляла меня в грязи и притом упивалась всем этим, как будто то была игра. С тех пор люди стали смотреть на меня и Дина немного иначе. Мы больше не были утонченными и шикарными Новаками, мы были Новаками, пролезшими без мыла, и в конце концов мы приняли эти роли, ведь легко быть теми, кем вас считают другие. Более того, многие годы женщины Бакхеда называли меня Немо, по первым слогам выражения «новые деньги»[18], постоянно напоминая мне, что я не такая, как они. Я могла бы поговорить с ней, объяснить, какое зло она причинила мне, но это было бы неинтересно. Прощение скучно, а вот месть… месть увлекательна! Предай меня однажды, и я буду хоронить тебя заживо медленно, мало-помалу, лопата земли за лопатой.

Я слышала, как некоторое время назад она говорила о знакомствах по интернету, и с тех пор начала постоянно мониторить популярные сайты знакомств, проверяя, не выложила ли она там свои данные. И несколько недель назад я наконец обнаружила ее. Она не стала задавать вопросы – отчаявшиеся женщины их не задают. Мне было интересно, как долго я смогу играть эту роль. Может, мне стоило бы ее куда-то заманить? Или так унизить ее, чтобы она больше никогда не смогла появиться на людях? Смогу ли я заставить ее чувствовать то же самое, что она когда-то заставила чувствовать меня? Заставить ее оказаться в роли, которую для нее написала я? А может быть, я сумею наконец высыпать в ее могилу последнюю лопату земли, чтобы она навсегда осталась там, где ей самое место, – в шести футах под нами.

– Это было очень весело. Спасибо, что пригласила меня, Оливия, – сказала Шеннон с улыбкой.

Она бы не благодарила меня, если бы знала правду. Тоже мне веселье.

– Всегда пожалуйста. – Я улыбнулась в ответ. – Мне так жаль, что твой кавалер так и не появился.

– Да, это жесть. Что ж, он многое потерял, – вставила Киша.

– Мужчины скоты, – сказала Карен.

– Но это все-таки был не полный облом. Дженни познакомилась с мужчиной. – Я засмеялась.

– Вообще-то, он был очень мил. Мы обменялись номерами. – Дженни отпила из своего бокала.

Я озадаченно посмотрела на нее. Когда речь идет о знакомствах с мужчинами, «милый» ничего не значит. Надо встречаться не с милыми, а с богатыми. Впрочем, Дженни никогда не была одной из нас.

– Молодец, подруга. – Киша забилась с Дженни.

– Ну, если ты так считаешь. – Я закатила глаза. – Пойду оплачу счет. Кто-нибудь из вас хочет чего-нибудь еще? – Они все покачали головами и поблагодарили меня – как им и полагалось.

Я направилась к официантке, которая болтала со своей товаркой вместо того, чтобы обслуживать нас. И уже решила, что не дам ей чаевых. Она не должна была заставлять меня идти к ней, чтобы оплатить мой счет. Я клиентка – очень богатая клиентка, – а значит, заслуживаю того, чтобы меня обслужили по первому разряду. Я бросила на прилавок черную карту «Американ Экспресс»[19].

– Хочу оплатить мой счет.

– Вы хотите узнать итоговую сумму? – смиренно спросила она, а ее жалкая товарка быстро смоталась.

– Посмотри на меня. Разве я похожа на человека, который спрашивает, сколько нужно заплатить? – резко вопросила я, подбоченившись и начав постукивать ногой по полу.

Она приложила карту. Затем еще и еще.

– Пишут, что эта карта отклонена. – Она откинула голову назад.

– Вздор. Приложи снова.

Она приложила еще и еще.

– У вас есть другая карточка? – спросила она, протянув мне мою черную карту.

Я топнула ногой, взяла карту, сунула ее в бумажник и протянула официантке другую. Она попробовала ее несколько раз.

– Эта карта также отклонена.

– Какого хрена?! Это невозможно! Попробуй еще, идиотка!

Она приложила карту еще раз, теперь уже картинно, будто издеваясь надо мной.

– Карта отклонена. Как будете платить? – Ее голос, прежде смиренный, стал настойчивым и жестким.

Я выхватила карту у нее из рук и, не оглядываясь, бросилась к двери, пока официантка пронзительно верещала:

– Эй, вы должны заплатить!

Лимузин был припаркован рядом, ожидая нас. Я запрыгнула в салон и, прежде чем водитель успел повернуться и задать какой-нибудь вопрос, велела ему ехать. Он сразу же нажал на газ.

Десять минут спустя он подъехал к моему дому. Я бросила ему двадцатидолларовую купюру и вбежала в дом. Двадцать долларов произвели на него совсем не такой эффект, как мои обычные сто долларов. Я застонала.

– Дин, где ты, черт возьми? – Мой голос отдался эхом по всему дому. Из вестибюля я вбежала в гостиную, затем побежала на кухню, пока в конце концов не обнаружила его в его кабинете, где он беззаботно пил скотч. Увидев меня, он удивленно вздрогнул и выпрямился.

– Ты вернулась рано, детка. Ты скучала по мне? – Он подмигнул.

– Не борзей, Дин. Куда подевались деньги, черт возьми? – Я швырнула свою сумочку на пол, и из нее высыпалось несколько долларовых купюр.

– О чем ты? – Он поставил свой скотч на стол и наморщил лоб.

– Обе мои кредитные карты были сегодня отклонены. Почему? – Я уперла руки в боки. – Отвечай сейчас же?

– Не бери в голову, Оливия. Я с этим разберусь. – Дин встал и подошел ко мне.

Он обвил руками мою талию и попытался обнять меня, но я оттолкнула его, вложив в этот толчок всю свою силу. Он отлетел на несколько шагов назад и врезался в журнальный столик. Я схватила тяжелый стеклянный стакан с его письменного стола и со всей мочи запустила им в него. Он едва успел увернуться, и стакан угодил в книжный шкаф, разбившись вдребезги. Дин округлил глаза, поглядев сначала на осколки стекла, потом на меня:

– Ты с ума сошла?

Я сбросила с ног туфли на высоком каблуке и запустила в него одну из них. Он отступил в сторону, и она врезалась в книжный шкаф.

– Скажи мне, в чем дело! – Я схватила стаканчик для ручек и занесла его над головой, готовая швырнуть и его.

– Подожди. Поставь эту штуку, и я тебе скажу. – Он вздрогнул, когда я сделала вид, будто бросаю стаканчик с ручками в него, но вместо этого уронила все на стол, так что ручки рассыпались.

– С деньгами сейчас немного туговато. С последней поставкой у нас вышел прокол, и довольно большой, так что