– Насколько я понял, порывшись в документах, – продолжал Фокс, – кое-кому удалось отыскать уникальный обсидиановый нож, способный пробить драконью шкуру и обладающий таким свойством, что раненый им дракон становится послушен его владельцу. А Ральфу, королю Сацилии, чрезвычайно пригодился бы дракон для некоторых личных надобностей. У него, видишь ли, очень амбициозные планы по захвату территорий. Он спит и видит себя властителем королевства, простирающегося отсюда до самых Рифейских гор. И даже взял привычку называть себя императором.

– Против дракона логичнее было бы выйти с копьем, – хмыкнул Уолтер.

– Зато нож легче спрятать.

– Значит, король Ральф через своих людей передал нож этому предателю Меривалю, чтобы тот притащил ему ручного дракона?

– Именно.

– Тогда он просто спятил, – резюмировал Нед.

* * *

Со второй запиской дело пошло быстрее, ведь теперь я знала ключ. Не прошло и двух минут, как сквозь патетические строки проступил настоящий текст: «Завтра в четыре у Ясеневого моста».

Честное слово, состояние мое в этот момент было таково, что я готова была немедленно сорваться с места и бежать к мосту. Немного отрезвил тот факт, что письмо я получила – когда? – ага, сразу после бала у виконта де Шарбона. В тот вечер мы с Агатой сидели в моей спальне, я, смеясь, рассказывала ей про свою оплошность с веером, а из веера выпала записка… Так что если кто-то и ждал меня на Ясеневом мосту, он давно уже отчаялся и ушел. Или утопился, кляня мою непроходимую тупость.

«Но зачем?» – готова была я крикнуть. Зачем приглашать меня на свидание, используя шифр, который я вряд ли пойму? Было только одно логичное объяснение: письмо предназначалось не мне. От кого-то я слышала недавно про Ясеневый мост… В памяти отчетливо возник следующий день после посольского бала. Мы с Недом собирались на Коул-стрит, чтобы отчитаться перед Тревором. Мне нужна была помощь горничной, но Агата отпросилась к врачу: «Я знаю отличного доктора, который живет в Патвейле, недалеко от Ясеневого моста, и берет недорого». Агата?!

Я даже потрясла головой, отгоняя абсурдную мысль. Не может быть! Наверняка это просто совпадение. С тех пор как Фонтерой распустил почти всю прислугу, Агата и миссис Бонс очень редко брали выходные дни. И надо же было такому случиться, чтобы Агатин выходной как раз совпал с получением очередного письма! Нет, этому должно быть другое объяснение! Порывшись в ворохе бумажек, я торопливо выудила третье письмо, которое когда-то показалось мне зловещим предупреждением. Истинный смысл его оказался вполне прозаичен. Среди печального напева сиды Морэнн скрывалось краткое поручение: «Разбей флакон». Вероятно, до Мериваля дошел слух о попытках Амброзиуса создать лекарство, и он боялся, что это может помешать его планам.

Я мрачно сидела перед потухшим камином, перебирая письма. Передо мной в подсвечнике мигали и гасли свечи. Агате было проще простого добраться до амулета, так как они с миссис Бонс пользовались полным доверием хозяина. Она легко могла вынести его из дома и передать Меривалю. Она ходила к Ясеневому мосту на следующий день после бала. А после получения третьей записки я застала ее в комнате Амброзиуса, куда раньше она и на порог ступить боялась!

И все равно я не могла в это поверить. Единственным человеком, который мог рассеять мои подозрения, была сама Агата. Недолго думая, я схватила записки и взлетела по лесенке на чердак, в нашу – когда-то общую – комнатку. Переведя дух, осторожно постучала. Потом постучала еще раз. Ожидание немного охладило мой пыл. Наверняка Агата ни в чем не виновата, а я сейчас разбужу ее своими дурацкими теориями… Да она выгонит меня из комнаты веником и будет права! Не получив ответа, я нерешительно толкнула дверь, издавшую зловещий пронзительный скрип, от которого у меня озноб прошел по коже. Терпеть не могу этот звук!

Комната, освещенная синеватым лунным светом, была пуста, кровать не разобрана. Я растерянно прошла внутрь, недоумевая, куда могла деваться хозяйка посреди ночи. На подушке белела записка. Крупные печатные буквы были написаны твердым и острым почерком, который за последние часы так въелся в мои глаза, что я его вовек не забуду. Машинально подняв листок, я подошла к окну, чтобы прочесть. На первый взгляд это была очередная романтическая чепуха, достойная пера мистера Меллинга, но теперь-то я знала, куда смотреть. Если подчеркнуть нужные буквы, письмо получалось простым и понятным: «Убей ее».

Когда я снова подняла голову, в дверном проеме стояла Агата. Я даже испугаться не успела. Исходя из письма, я бы не удивилась, если бы она прихватила с собой, например, топор, но в руке у нее была только свеча, которую она ладонью прикрывала от сквозняка. Агата молча смотрела на меня ничего не выражающими глазами. Она казалась очень усталой.

Интересно, как в светском обществе полагается приветствовать человека, который явился тебя прикончить? Шагнув ей навстречу, я припечатала записку к столу:

– Что это значит, позволь спросить?!

Даже в скудном свете свечи было видно, как она побледнела. «Стала белой, как полотно», говорят в таких случаях. На деревянных ногах войдя в комнату, она осторожно поставила свечу на стол, нащупала стул рукой и почти упала на него. Лицо ее отразило ряд противоречивых эмоций: жесткость, настороженность и внезапно – облегчение, будто что-то грызло ее долгое время, а теперь отпустило.

Я присела на кровать напротив:

– Расскажи мне все.

И она рассказала.

– У меня был брат…

Вспомнилась найденная когда-то одежда в шкафу:

– Тот, который давно умер?

– Может, лучше было бы, если бы он умер, – невесело усмехнулась Агата. – Мы перебрались в Эшентаун пять лет назад. Я надеялась, что в большом городе нам будет легче прокормиться. Работала поденщицей, прислугой – где могла. Мой брат… Он не такой. Ему хотелось всего и сразу. Он связался с дурными людьми, попал в неприятную историю…

Агата вздохнула, отвернувшись. Ее профиль, очерченный пламенем свечи, вдруг снова показался мне знакомым. Где-то я уже видела этот прищур чуть раскосых глаз, капризные пухлые губы…

Память вернула меня в детство, в нашу голоштанную бойкую компанию, бродящую по улочкам Кречи. Был в шайке Денниса один пацан по кличке Нытик – вечно хлюпающий носом, хитроватый и себе на уме. Он хвостиком бегал за Деннисом, выполнял мелкие поручения и, бывало, тырил вещи из раскрытых окон. Сейчас, когда лицо Агаты приобрело усталое, циничное выражение, я едва не вскрикнула от внезапного сходства. Как я сразу не заметила?! Для серьезных дел Нытик не годился – кишка тонка. Он любил строить из себя «крутого перца», но вообще-то был труслив до такой степени, что даже наша мелюзга его презирала. С моих губ готово было сорваться «я же его помню!», но я вовремя прикусила язык. Вряд ли Агата обрадуется, если услышит, что Дэннис постарался отделаться от ее братца при первой же возможности.

– Когда он попался на краже, его должны были повесить, но, видимо, судья попался добрый и пожалел нас, – продолжала она рассказывать. – Стива отправили в Холодный дом. Я просто обезумела. Кроме него, у меня не было ни одного близкого человека. Я в то время уже служила у лорда Фонтероя, и однажды в этом доме я встретила Мериваля. Наша мать была родом из Лонгбери, поэтому я его знала. Я подумала, что он мог бы помочь. Конечно, поначалу он и слушать меня не захотел…