увлечь и тех и других. Ведь именно зрителей, а не знатоков драматург хочет чем-то взволновать, чему-то научить, чем-то рассмешить, о чем-то заставить задуматься, поставить перед ним какие-то вопросы. Зрители – неотъемлемые участники живого спектакля, зал дает ему непосредственный эмоциональный заряд, критики же дают свою оценку спектаклю после него и вне его. Как кто-то полушутливо заметил, «критик всегда приходит на поле битвы уже после сражения и добивает раненых». К тому же многие рецензенты считают эмоциональность чертой, мешающей профессиональному разбору. «Значительная часть нашего партера слишком занята судьбою Европы и отечества, слишком утомлена трудами, слишком глубокомысленна, слишком важна, слишком осторожна в изъявлении душевных движений, дабы принимать какое-нибудь участие в достоинстве драматического искусства… Ни в каком случае невозможно требовать от холодной их рассеянности здравых понятий и суждений, и того менее – движения какого-нибудь чувства». Впрочем, эти слова Пушкина относятся не к критикам, а просто к равнодушным зрителям.

Публику надо уважать. Роберт Макки начинает свою главную работу словами: «Эта книга не о снисходительном отношении к зрителям, а об уважении к ним». Надо верить, что 5 % населения, часто посещающих театры, – это именно те люди, которые являются барометром общественного мнения и носителем культуры страны. Надо верить, что в театр приходят не только искатели развлечения (хотя и это не преступление), но и люди, желающие что-то узнать, чему-то научиться, найти ответы на волнующие их вопросы, о чем-то задуматься и извлечь для себя какие-то уроки. По крайней мере, драматург должен писать пьесы именно для такого зрителя. Как писал Расин, «нам, кто трудится ради того, чтобы нравиться публике, нет нужды вопрошать ученых мужей, соответствуют ли правилам плоды наших трудов».

Кто посещает театры

Мы все время говорим «зритель», «публика», но понятие это довольно неопределенно. Ясно, что публика неоднородна, разношерстна. Исследований, позволяющих понять, кто и почему ходит в театр, что на самом деле публика хочет видеть в театре, как и чем ее туда привлечь, не так уж и много. Возрастной, гендерный, интеллектуальный состав зрителей, их интересы, их уровень образования определяются лишь очень интуитивно и приблизительно. Опросы публики – что именно она предпочитает видеть в театре (современную пьесу или классику, комедию или психологическую драму, детектив или мюзикл) – проводятся довольно редко, хотя теперь некоторые театры вступают со зрителем в контакт на своих сайтах.

У театров, правда, есть индикатор востребованности спектакля – касса, но и этот индикатор несовершенен. Он зависит не только от качества спектакля и пьесы, но и от интенсивности рекламы, пиарной подготовки, скандальной репутации спектакля или его постановщика, участия в спектакле медийных актеров и т. д. Очень содействуют успеху театра красивая архитектура его здания, его удачное расположение в центре города или близ станции метро, наличие парковки и пр. Еще А. Блок писал: «Мы почти все и почти всегда идем в театр из любопытства, из моды, от скуки, из желания быть в обществе, из желания на людей поглядеть и себя показать; лишь немногие и очень редко идут в театр под влиянием других побуждений».

Нередко зрители оцениваются театральными снобами как сборище ограниченных людей с неразвитыми вкусами, не понимающих искусства и ищущих в театре лишь развлечения. Подобный взгляд выразил режиссер новосибирского театра «Красный факел» в интервью по поводу его спектакля Kill (драмы Шиллера «Коварство и любовь»):

«У меня нет иллюзий, я понимаю, что 100 процентов зрителей (за исключением разве что тех, кто пришел на два первых премьерных показа) не читали Шиллера и, может быть, про него даже не слышали.

Сегодня мы живем в стремительно меняющемся мире. Меняется все – способы нашего мышления, способы нашего контакта, способы диалога. Читать нет необходимости. Знания уже не нужны.

Я стараюсь делать спектакль для человека молодого, свободного от авторитетов. Удивить такого зрителя чем-нибудь крайне сложно. Я стараюсь на сцене мыслить современно. И в этом смысле я должен быть максимально доступен, максимально прост и максимально понятен. Понятен молодому человеку, который ко мне пришел и у которого очень мало на меня времени. Он открыт, у него нет комплексов и предубеждений, у него нет пиетета к Пушкину или Шиллеру, он спокойно и адекватно воспринимает информацию. Я знаю, что для молодого человека в свободный вечер пойти в театр на Пушкина – уже звучит абсурдно. “Что? Куда? Я это и в школе-то не читал”. Так вот, моя задача – чтобы он пришел и потом сказал: “А че, нормально, я посмотрел и не пожалел”.

Этот театральный манифест внушает сомнения. Ставить так, чтобы было «максимально просто, понятно, доступно» не читающему и не знающему зрителю – это странная концепция и странное представление о зрителе. Тенденция понятна: не поднимать публику до творений Пушкина и Шиллера, а опускать их, опускать неизмеримо глубоко. Однако такой театральный зритель – среднестатистический тупоголовый молодой человек, который ничего никогда не читал (потому что «читать – нет необходимости»), существует, пожалуй, лишь в воображении некоторых постановщиков. Театры регулярно посещает около 5 % населения, и эти 5 % в своей основе достаточно развиты и образованны, чтобы если не знать, то понять и полюбить Пушкина, Шиллера и Шекспира. Согласно опросам «Лаборатории будущего театра ГИТИС», свыше 75 % зрителей имеют одно или два высших образования, свыше 4 % – кандидаты или доктора наук, остальные находятся в процессе получения образования (студенты и учащиеся). Зрители в возрасте 25–55 лет составляют около 70 % аудитории. Большую часть зрителей привлекают в театр имена актеров и режиссеров, но четверть зрителей, согласно этим же опросам, интересуется прежде всего произведением и его автором.

О том, каких именно авторов предпочитают зрители, можно судить по косвенным данным. Есть, например, широко известный портал lib.ru («Библиотека Мошкова»). Там можно найти и классические пьесы, и пьесы современных авторов. Читатели (а посетители этого сайта – люди в большинстве своем достаточно культурные) могут в этой библиотеке ставить свои оценки произведениям по десятибалльной шкале. И вот, для примера, несколько оценок: Чехов, «Вишневый сад» – 5,79 (средняя из 2156 оценок); Горький, «На дне» – 5,51 (3931), Гоголь, «Ревизор» – 5,89 (3172), Островский, «Гроза» – 5,29 (6059). Многие же произведения современных драматургов имеют оценку 7–8 баллов и выше. Это, разумеется, говорит не о том, что эти произведения лучше, а о том, что они современному зрителю интереснее и ближе. Ни в одной стране мира театры не застряли так прочно на материале прошлого, как в России. Из-за недостатка постановок современной драмы зрители (говоря словами писателя и философа Александра Мелихова) «лишились зеркала, в котором могли бы увидеть значительной не