что теперь он снова мог обращаться со своим «праотцом» как с лучшим другом, было самым лучшим подарком, какой ему дополнительно принесло открытие острова детей.

Но президент не мог покинуть Бельмонт, у него, к сожалению, были запланированы слишком важные конференции. Майкл задумался, кого бы еще он мог пригласить в поездку.

– Дед, – внезапно воскликнул он. – Знаешь, кого? Господина Толнесса, репортера. Собственно, это благодаря ему мы нашли детей. Без господина Толнесса я бы не почувствовал себя виноватым, меня бы не мучила совесть; без него мне бы не пришло в голову искать остров. – Майкл и сам был растерян от этой внезапной мысли. – Это не очень глупо? – робко спросил он, будучи в сомнениях, потому что при этом приходили в голову такие высокие слова, как «совесть», «чувство вины», а Майкл издавна питал к высоким словам недоверие и подозрение.

– Это не умно и не глупо, – сказал дед. – Это правильно!

– Тогда давай его возьмем, – сказал Майкл. – Вот увидишь, какую «хорошенькую историю» он об этом напишет. Все слезами обольются. Слезы – это его конек, он сам мне говорил.

В этот момент вбежала Сьюзи и позвала Майкла к телефону:

– Междугородный звонок!

Майкл сломя голову бросился к аппарату.

– Знаете, кто это был? – сказал он, вернувшись через пять минут, весь сияя. – Госпожа Лилиана, руководительница группы, в которой были Штефан и Томас тогда, на «Огненной Земле». Она прочитала в вечерней газете, что дети нашлись, и чуть не свихнулась от радости. Разумеется, ее я тоже пригласил в плавание на «Серебряной стреле».

И вот они все сидели в волшебном саду на яхте: Майкл и Сьюзи, Питер и Берт, господин Толнесс и госпожа Лилиана. Майкл время от времени поглядывал на часы и вздыхал: «Еще пять часов… Еще четыре с половиной часа…»

Госпожа Лилиана сложила руки на коленях и попросила:

– Расскажи еще раз, как это было, когда они все стояли рядом и махали… Это так чудесно!

* * *

А на Инсу-Пу царило уныние. После того, как настроение ожидания спасителей, которые должны были прибыть с минуты на минуту, поднялось так высоко, что выше некуда, ему пришлось опускаться, когда миновал полдень второго дня – и все еще ничего не произошло. Оно упало ниже нуля. Дети были глубоко разочарованы, но не говорили об этом. Они молча слонялись как тени и не знали, за что им взяться. Еще хорошо, что они пока не отпустили всех коз, потому что вдруг оказалось, что на Инсу-Пу из съестного осталось только молоко и немного фруктов. Оливер и Курт Конрад, два охотника, пожимали плечами.

– Я уже давно упаковал свой лук и стрелы, – сказал Курт.

– А я вчера сломал все ловушки, – сказал Оливер.

И даже всегда готовая Катрин отказывалась рвать салат.

– Все равно у нас нет аппетита, – угрюмо сказала она.

– Ну и пожалуйста, – пожала плечами Лина. – Если вы хотите в последний момент еще и умереть с голоду…

У нее было так же мало желания готовить еду, как у других – охотиться и собирать плоды. Детям вдруг совсем расхотелось вести на Инсу-Пу свою трудовую деятельность. Они хотели поскорее убраться отсюда. То и дело посылали Диану на верхушку пальмы Бопы осмотреть линию горизонта, не покажется ли корабль. В конце концов они просто сидели кружком перед виллой со своими собранными узелками. Пауль вертел в руках левый ботинок Майкла и играл его шнурками:

– Если бы не этот ботинок, можно было бы подумать, что нам все это приснилось.

– Еще записка Штефану есть, – добавил Томас.

Штефан уже в сотый раз достал эту записку. Она стала почти нечитаемой после долгих странствий через одиннадцать пар грязных рук.

– «Завтра, в крайнем случае послезавтра…», – прочитал Штефан и закусил губу.

И вдруг с Бопы донесся ликующий вопль.

– Корабль! – кричала Диана. – Маленький белый корабль!

Дети вскочили, как будто их дернуло электрическим током.

– Это они!

Катрин засмеялась:

– «К нашему острову Инсу-Пу причалит однажды корабль на плаву…»

Все подхватили песню, потянулись через лес и спустились к пляжу. На плечах они несли легкие узелки со своим скарбом. Катрин прихватила с собой кактус, Штефан – попугая, а Клаудиа – крошечную красную черепашку. Бобо сидел на плече Дианы и радовался этому царственному шествию через лес.

«Серебряная стрела» стремительно приближалась. Уже можно было разглядеть терранский флаг и темные фигурки, взволнованно бегающие по палубе.

* * *

Люди на «Серебряной стреле» смотрели на берег через подзорную трубу. Сьюзи звонко рассмеялась:

– Вид у них как у дикарей!

И действительно, когда немного спустя корабль подошел к острову достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть детей невооруженным глазом, было такое впечатление, что на берегу их ожидает толпа туземцев. От их былых рубашек, курток, брюк и юбок ничего не осталось. С головы до ног они были одеты в одежду собственного изобретения. Спутанные волосы свисали на безрукавки из козьих и заячьих шкур. Лица, руки и ноги загорели до черноты.

Майкл содрогнулся от ужаса, когда увидел «своих» детей, не особо отличающихся от орды людоедов, машущих им навстречу руками. С колотящимся сердцем он сидел рядом со Сьюзи в шлюпке, которую матросы направили к берегу. «Серебряная стрела» встала на якорь вдали от возможной мели.

– Кто же из них Штефан? – спросила Сьюзи, обращаясь к госпоже Лилиане, которая ведь должна была знать всех детей в лицо.

– Понятия не имею, – госпожа Лилиана испуганно смотрела на неузнаваемых детей.

– Вон он! – крикнул Майкл и с восторгом засмеялся: – С зеленым шарфиком на шее.

Штефан и впрямь – согласно письменной договоренности с Майклом – повязал себе на шею шарф, сплетенный из широких зеленых листьев.

– Штефан! – вопил Майкл, размахивая руками. – Штефан!

– Это Майкл, – сказал Штефан и, не обращая внимания на свои сандалии из лыка, вошел в воду и зашагал навстречу шлюпке.

Остальные последовали его примеру. И так получилось, что они стояли уже кто по пояс, кто по грудь в воде, когда здоровались с Майклом. С воплями радости они потянули лодку к берегу. Один за другим они пожимали руки Майклу и Сьюзи и обнимали госпожу Лилиану, которая в одну минуту была мокрая с головы до ног от штормовой нежности, одиннадцатикратно обрушенной на нее через борт шлюпки.

– Так, – сказал Майкл, первым ступив на пляж. – Значит, вот где вы были все это время?

Штефан кивнул в сторону обрывистого берега:

– Позвольте представить вас друг другу: Майкл Петри, наш спаситель, а это Инсу-Пу, остров детей.

– Как-как? – переспросил господин Толнесс, отвинчивая колпачок своей чернильной ручки. – Инсу-Пу? А что это значит, простите?

И тут начались рассказы. Когда речь дошла до виллы, с топчанами