* * *

Солнце догорало последними бликами на горизонте. Виднелись оранжевые, фиолетовые и розовые лучи, раскиданные по тёмно-синему полотну сумеречного неба. Часть их цеплялась за деревянные оконные рамы, не желая уходить в чернеющее забвение грядущей ночи.

Ужин был подан по обычаю поздно. Поджав губы, Клэр долго ругалась на нецарские вкусы императора Александра. На этот раз вечерний рацион включал в себя любимейший суп императора с причудливым названием «ботвинья». Ботвинья – это традиционное блюдо русской кухни, которое представляло собой холодный суп на кислом квасе. Как правило, в него добавляли сваренный щавель, свекольную ботву, шпинат, зелёный лук и изредка крапиву. К супу подавалась красная рыба и ложечка тёртого хрена. Всё вместе выглядело не очень аппетитно, да и кисловатый вкус супа не приводил в восторг.

Уже перед самым сном по комнатам стала ходить прислуга и напоминать всем о том, что император неделю назад решил дать небольшой закрытый приём в честь приезда французской делегации. Клэр даже обрадовалась предстоящему балу. За усердной учёбой она напрочь о нём позабыла.

Приём должен был состояться через два дня, но уже сегодня возбуждённые мысли не давали ей долгое время уснуть.

Поутру ей пришло известие о том, что все занятия на этот день отменены.

Шла интенсивная подготовка к встрече с французскими дипломатами. Прислуга повылазила из всех углов, чтобы в кратчайший срок наполировать статуи и зеркала, наполнить вазы в залах свежими цветами и очистить люстры и канделябры от застывшего воска.

Клэр слонялась по комнате на протяжении всего дня, занимая себя лишь репетицией завтрашнего разговора с гостями перед зеркалом и рисованием в блокноте. Что касается последнего, то ей на удивление очень понравилось делать это не чем иным, как пером и чернилами. Этот процесс не только пробуждал в ней творческий восторг, но и дарил умиротворение, которого девушка была лишена за стенами своей скромной обители. Запах жидких чернил, шелест плотной бумаги, нежность пера… Могли пройти часы, прежде чем она выходила из этого магического погружения.

* * *

Настал торжественный момент! Небольшое количество знати, самых громких фамилий столицы, съезжалось во дворец. Ещё в первой половине дня Клэр страшно ругалась на служанку, которая не подносила чёрное платье. Женщина оправдывалась тем, что император, предвидя желание Клэр появиться в этом наряде, заказал для неё новый.

– И где же оно? – усмирив гнев, спросила Клэр.

– Сашка уже несёт его, ваша милость. С минуты на минуту будет.

– Чудесно, – гордо отрезала она.

Через некоторое время платье действительно было доставлено. Клэр была удивлена и даже шокирована его фасоном и цветом. Тёмно-красное, воздушное, неприлично широко открывающее зону декольте, оно производило смешанные чувства. Горькое, неприятное осознание, что её готовят к «торгам», никак не выходило из головы.

С наступлением темноты к ней в покои постучал Франсуа.

– Bonsoir, mademoiselle [23].

– Bonsoir à vous, François [24].

– Je ne peux cacher mon admiration pendant longtemps. Dans cette robe, vous êtes adorable [25].

– Merci, vous êtes très bien habillé aussi [26], – Франсуа одобрительно кивнул. Он протянул Клэр руку, и уже вместе они отправились к залу, где проводился банкет.

Клэр взволнованно прижимала к себе руку Франсуа, чтобы окружающие заметили их связь. «Мне страшно!..» – призналась она себе, но тем не менее вступила в чужую игру.

У неё была своя легенда. Всё, как и полагалось тайному агенту. Она помолвлена с Франсуа, но свадьба ещё не состоялась. Её бабка, коренная француженка, в поиске политического убежища с юным отцом Клэр бежала в Россию, и вот, спустя долгие годы, Клэр нашла в себе силы вернуться во Францию. Естественно, никаких документов, подтверждающих её французское происхождение, не сохранилось. Франсуа официально являлся подданным Франции. Познакомившись с ней, он предложил переехать в Париж, в его древнее поместье. При дворе Наполеона знали о том, что семья де Миро оказывала яростное сопротивление новой власти, ввиду чего он сам долгое время не решался вернуться на свою родину. Однако, выдавая себя за агента при дворе русского императора, он постепенно оправдал себя и искупил деяния своих родителей, заслужив прощение Бонапарта.

Звучала лёгкая, едва слышимая музыка. Хрустальный перезвон разносился по уголкам зала. Собралось немного гостей, чувствовался простор, и Клэр бесконечно радовалась этому.

– Император повелел, чтобы мазурку вы танцевали со мной, а после того, как нас представят Коленкуру, любой танец на его выбор непременно станцуете с ним. Вам разрешено находиться в моём обществе и обществе сестры императора Анны Павловны.

– И ко всему прочему я, само собой, обязана добиться расположения маркиза де Коленкура, – съязвила Клэр.

– Само собой, – одобрительно стрельнул глазами Франсуа и повёл её дальше.

Зал всё больше заполнялся французской речью. Появление Клэр сложно было не заметить. Её взгляд горел столь же ярко, как и платье. Алое, словно кровь, великолепно подчёркивающее все её достоинства. Франсуа невзначай указал ей на императора Александра, который уже был окружён французской знатью.

Зал был поделён на две части, одна из которых предназначалась для трапезы. Император официально и торжественно поприветствовал гостей из Парижа, подняв свой наполненный бокал. После нескольких танцев все были приглашены к столу.

Клэр, как и задумывалось, постепенно привлекала к себе внимание послов. Ещё за танцем с Франсуа она примечала, что посол Франции, маркиз де Лористон, пожилой, но весьма обаятельный мужчина, не сводит с неё глаз.

Как никогда прежде, Клэр была в восторге от поданных блюд. По богатству вкусов и ароматов они не могли сравниться с той пищей, что приходилось есть во дворце ежедневно. Но Клэр никак не могла позволить себе наедаться, заботясь о своём внешнем виде и запахе изо рта, который поменялся бы не в лучшую сторону.

По окончании трапезы Франсуа взял Клэр под локоток и медленно подвёл к императору и гостям из Франции.

– Ваше Императорское Величество, вы оказали нам честь, пригласив на этот приём меня и мою невесту, – сказал Франсуа на русском, как бы выказывая своё безмерное уважение к российскому монарху.

– Вот, любезный маркиз де Лористон, маркиз де Коленкур, разрешите вам представить Франсуа де Миро и его невесту Клэр, – сказал император с лёгкой улыбкой, обмениваясь с послами взглядами.

– Очень приятно, мадемуазель! – хрипя, с акцентом проговорил посол, взяв руку Клэр и оставив на ней влажный след своих губ. Клэр не показала ни капли неприязни и с той же любезностью, что и Александр, поприветствовала маркиза Лористона. В ту же минуту своё почтение засвидетельствовал и Арман де Коленкур.

При виде него Клэр смягчилась в лице, её светлые глаза заблестели, уголки губ приподнялись. Арман был великолепен