– Но зачем же им меня ловить? – злорадно осведомился верховный жрец, снова коснувшись лица чудовищной кистью руки.

На глазах потрясенного Ульдиссиана стекшая с подбородка плоть зашевелилась, поползла вверх, пряча от взгляда то, что оставалось открытым. Спустя каких-то пару секунд Малик вновь обрел полное сходство с купцом, несмотря даже на разницу в росте. Да, чары, позволявшие ему расхаживать в теле Итона, являли собой настоящее, пусть и леденящее кровь в жилах чудо!

– С чего бы им вдруг ловить своего же всенародно любимого главу городка?

В самом деле, теперь-то Ульдиссиан понимал: причин для этого не имелось. И стража, и случайные прохожие обманутся так же, как и он сам – тем более, в темноте.

– Должно быть, она с кем-то из остальных, – продолжал Малик, возвращаясь к вопросу о Лилии. – Возможно, уже соблазняет кого-то из них занять твое место…

Сказать чего-либо еще более ужасного верховный жрец бы не смог. Кровь крестьянина закипела, разум затмил неудержимый гнев. Пытаясь высвободиться из рук воинов, Ульдиссиан что есть сил толкнул обоих спиной.

Но вместо того, чтобы сделать пару шагов назад (а при этом, быть может, хоть один из противников да споткнется), и Ульдиссиан, и оба морлу, взвившись в воздух, отлетели прочь через весь кабинет.

Через весь кабинет… и угодили прямо в окно.

Осыпаемый градом осколков, Ульдиссиан вместе с морлу полетел вниз. Вопреки нежданной опасности, звероподобные воины вцепились в крестьянина так, точно от этого зависела – ни больше, ни меньше – их жизнь. Тем временем Ульдиссиан, памятуя о том, что до земли не слишком-то далеко, насколько сумел, сжался в комок.

Падению их сопутствовал глухой удар. В воздух взвилась туча пыли, и до ушей Ульдиссиана донесся явственный хруст сломанной кости. Один из морлу, отрывисто вскрикнув, выпустил плечо пленника.

Ульдиссиан немедля рванулся из рук второго, но этот морлу хватки не разжимал. Перевернувшись, оба противника оказались нос к носу. Черты лица морлу скрывала ночная тьма, но черных впадин там, где положено быть глазам, сын Диомеда со столь близкого расстояния не заметить не мог.

Удара кулаком в подбородок морлу словно бы не заметил. Тогда Ульдиссиан схватил его за горло, и враг немедля проделал то же самое. Казалось, пальцы воина вот-вот размозжат кадык, однако морлу отчего-то придержал руку.

Понять, в чем причина, Ульдиссиан сумел лишь через несколько драгоценных секунд. После всего происшедшего его по-прежнему намереваются взять живьем. Ну да, разумеется, зачем бы еще тайком его похищать?

С одной стороны, это внушало кое-какие надежды. С другой – целиком сбрасывать со счетов то, что морлу, позабыв о приказе, в конце концов прикончит строптивого человека, не стоило тоже. Того, кто взирал на Ульдиссиана из-под жуткой маски «бараньего» шлема, счесть человеком было нельзя: к людскому роду враг явно больше не принадлежал, а значит, в любой момент мог не совладать с жаждой крови.

Собрав волю в кулак, Ульдиссиан снова призвал на подмогу ту же самую силу, что зашвырнула его вместе с двумя немалого роста соперниками так далеко, стиснул зубы и нанес врагу новый удар, на сей раз направленный в единственную цель – в грудь, защищенную прочными латами.

Морлу перехватил его запястье, замедляя удар. Кулак Ульдиссиана сам собою разжался, ладонь легонько шлепнула по нагрудной пластине кирасы. Такой шлепок вряд ли мог бы нанести хоть какой-то урон, однако…

Казалось, морлу вмят в землю огромным незримым молотом, да так глубоко, что тело врага скрылось, исчезло под землей без следа.

Не успел Ульдиссиан опомниться, как кто-то снова схватил его сзади. Повсюду поднялся крик: вероятно, стражники мастера Итона бросились защищать нанимателя и его имение. Ульдиссиану захотелось предупредить их об ужасающем маскараде Малика, однако оставшийся морлу, оправившись от падения, принялся за него всерьез.

Впрочем, слово «оправившись», пожалуй, не слишком-то подходило к случаю. Стоило воину развернуть Ульдиссиана лицом к себе, сын Диомеда обнаружил, что голова противника склонена на сторону, прижата ухом к правому плечу. Немалая часть шеи морлу самым невероятным, непристойным образом торчала наружу, однако разъяренную тварь все это, видимо, нимало не волновало.

Горло Ульдиссиана вновь стиснули крепкие пальцы. Морлу поднажал, но не настолько, чтоб задушить его насмерть – попросту оставил Диомедова сына без воздуха. Ульдиссиан понял: врагу требуется всего-навсего подождать, пока он не лишится чувств. Тогда Малик получит желанную добычу… а спасти Лилию уже не сумеет никто.

Вскинув руки, Ульдиссиан ухватил морлу за голову, скрипнул зубами и дернул, что было сил.

Голова, ужасающе чавкнув, отделилась от туловища. Содрогнувшись всем телом, морлу выпустил Ульдиссианово горло, слепо потянулся за головой, но Ульдиссиан отдернул ее назад.

Так, будто кукловод, управляющий жуткой марионеткой, сын Диомеда повел обезглавленного врага к стене, окружавшей имение мастера Итона, остановился в нескольких шагах от нее и изо всех сил швырнул голову за стену, наружу.

Тело рванулось за ней, но лишь с разбегу натолкнулось на стену. Повторный рывок закончился точно так же. На третьей попытке обезглавленный морлу споткнулся, осел наземь и, наконец, замер.

Переведя дух, Ульдиссиан поспешил оглянуться назад, в сторону дома. За окном кабинета никакого движения не наблюдалось, однако во дворе уже вовсю суетились стражники. Двое из них подбежали к Ульдиссиану.

– Там, внутри! – крикнул он, махнув рукою на дом. – Внутри еще есть! Берегитесь! Им головы нужно рубить!

Оба воззрились на него с заметным испугом. Поверили ли? На это Ульдиссиану было плевать. Опасаясь, что Малик успел найти Лилию… или, к слову заметить, кого-нибудь из остальных, он побежал мимо стражников к дому.

Ворвавшись внутрь сквозь парадную дверь, Ульдиссиан споткнулся обо что-то в потемках. Не поднимаясь, он развернулся и с ужасом обнаружил на полу, у порога, мертвое тело одного из домашней прислуги купца. Тут Диомедова сына снова едва не вывернуло наизнанку: убитого дочиста выпотрошили, словно свинью.

Вначале Итон с сынишкой, а теперь и этот бедняга…

Ульдиссиан замер, раздираемый отвращением и нестерпимой горечью. Каждая из этих смертей могла быть связана с ним, однако он был не так глуп, чтоб возлагать всю вину на себя. Главный виновник – Малик, он-то все эти гнусности и совершил. Совершил по велению Примаса.

Крестьянина вновь охватил неудержимый гнев. С загадочным Люционом Ульдиссиан ничего поделать не мог, но вполне мог позаботиться о том, чтоб верховный жрец уж точно никому больше не причинил зла, пусть даже ради этого придется пожертвовать жизнью.

Стражники, встреченные им во дворе, остановились у входа. Факел в руке одного осветил жуткую сцену, и оба, вытаращив глаза, подняли взгляды на Ульдиссиана.

– В доме берегитесь всех, кто вооружен, а еще любого, похожего на хозяина либо на его сына. Если вам встретится настоящий Итон или Седрик…