— Госпожа Аманда, залезайте, — проговорила на общекоролевском Хелена и сама ловко заскочила на крашеное железо, как на большой валун.

Начальница стражи зажмурилась, ибо побаивалась этого урчащего внутри повозки колдовства, но в итоге осенила себя знаком и пробормотал:

— О, Небесная Пара, защити от зла вашу дочь.

И стала карабкаться наверх, хватаясь за железные скобы и выступы. Лезть было неудобно: подол платья цеплялся, как за куст шиповника, да и ножны и с перевязью сползали и мешались. А ещё пришлось придерживать широкополую шляпу, чтоб не свалилась.

Стоило сесть, как бетар заревел громче прежнего и дёрнулся с места, набирая ход. И двигался он по лесной дороге так мягонько, слово не по ухабам и кореньям катился, плыл, как кораблик по речке.

— О, Небесная Пара, не забывай про меня, — бормотала Аманда, непрерывно осеняя себя разными знаками. — О, двуликая Тако́ра, владычица удачи, не отворачивайся от меня. О, пречистая Аква, дай рассудка.

Бетар катился, растущие по краям дороги деревья и кусты царапали жёсткими ветками железные бока повозки, а впереди виднелась карета господина барона. Когда же выкатились из леса, лодка-повозка стала ехать ещё быстрее, отчего пришлось придерживать шляпу, чтоб её не сдёрнул с головы своими незримыми зубами один из ветров. И хорошо, что это всего лишь тёплый, как щенок-сосунок, летний сквозняк, а не сорвавшаяся с небесной цепи свора призрачных псов-людожоров, иначе была бы буря, какая срывает крыши с домов, ломает мельницы, рвёт паруса кораблей и выдёргивает с корнем вековые сосны. А когда нечего крушить, громко завывает сотнями глоток.

Подгоняемые ветром и криками из говорящей коробочки люди очень быстро добрались до халумарской твердыни.

* * *

Пётр Алексеевич выскочил из уазика ещё до того, как тот остановился, и лишь мельком глянул на бетонный забор и выкрашенную в зелёное стенку пропускного пункта с железными воротами. Все его внимание было приковано к одиноко бредущему в сторону КПП человеку.

— Блин, — выругался генерал, разглядывая шатающегося в полусотне метров от него курьера. Если не сильно присматриваться, то кажется, что идущий изрядно пьян: движения невнятные, самого штормит не по-детски, лицо с полуприкрытыми глазами ничего не выражает. Пройдёт, покачиваясь, несколько шагов, а потом встанет, поведёт тяжёлой, словно с большого бодуна, головой, и снова сделает несколько шагов.

А если приглядеться, то создаётся впечатление марионетки, которую ведёт незримый кукловод. Марионетка иногда наклонялась под такими углами, что нормальный человек упал бы просто в силу законов физики, но эта пародия на выступление Майкла Джексона вместо падения выравнивалась и шла дальше.

К окну пропускного пункта изнутри прилип весь личный состав наряда, и даже из щелей в заборе поглядывали на внезапно нашедшегося потеряшку.

Пётр Алексеевич прикрыл лицо руками. Он не понимал логики происходящего. Если человека отпустили, то он не должен быть просто марионеткой — он бы сейчас лежал перед крылечком без создания или подавал бы хоть какие-то знаки, прося помощи. Но нет, его явно контролировали извне. И датчик магии тому подтверждение — он сильно потрескивал в непонятном ритме, в котором едва-едва прослеживалась система.

Если это волшебный камикадзе, то по логике вещей должен нестись к воротам и там взорваться, хотя был вариант, что это чумной заболевший.

— Дай тепловизор! Живее! — рявкнул генерал на водителя, и тот торопливо подал прибор.

Пётр Алексеевич тут же приложился к окуляру. Нет, температура человека в норме — тридцать шесть и шесть. Это не остывший мертвяк и не сгорающий от жара больной лихорадкой.

Генерал скривился и медленно опустил прибор, разглядывая курьера.

— Не понимаю, — прошептал он.

Из транспорта выскочил прогрессор Петров, вставший рядом и старающийся даже не дышать.

— Пётр Алексеевич, что будем делать?

Генерал глянул на помощника и нервно повёл шеей. Задачка не из лёгких. Самая натуральная головоломка.

— Пусть приготовят ружьё с транквилизатором. А я пойду поговорю.

— С ним?

— Да, есть одна задумка. И если не отдам приказа, курьеру не мешать. Будем наблюдать за ним.

Петров быстро нырнул в машину, где сразу же запищала рация.

Генерал постоял несколько секунд, сделал глубокий вдох и неспешно направился к шатающемуся курьеру, напряжённо вглядываясь в лицо землянина. Пальцы сами собой легли на кобуру с наградным маузером, но генерал переборол позыв, а чтоб вспотевшие руки не мешались, сложил их в замок за спиной.

Осталось пять шагов. Четыре. Три. Два. Один.

Остановившись перед курьером, генерал выждал паузу, отметив, что человек тоже остановился. И снова пришлось побороть инстинктивный порыв, но на этот раз хотелось оглядеться и поискать, откуда могут наблюдать те, кто управлял человеком. Они же где-то рядом и смотрят.

— Ты как себя чувствуешь? — произнёс Пётр Алексеевич, но не по-русски, а на общекоролевском.

Курьер что-то невнятно промычал и вяло покачал головой. И это значит, понял сказанное. А ведь от него и в самом деле разит крепчайшим перегаром. Неужели эльфийские управленцы действительно хотят изобразить пьяного потеряшку?

— Назови своё воинское звание, — проговорил генерал по-русски, а сам поднял ладонь и медленно провёл перед глазами курьера с тремя отогнутыми пальцами.

Курьер тоже приподнял руку с тремя перстами. Когда количество пальцев сменилось на пять, курьер повторил и это. Значит, эльфы не понимают языка, а действуют по логике, что сейчас проверяют на вменяемость пьянчугу.

Пётр Алексеевич потёр виски, затем осторожно хлопнул курьера по плечу и показал в сторону ворот.

— Иди проспись. Позже поговорим, — промолвил генерал на местном наречии.

Курьер наклонил голову и стал неспешно огибать начальника. И Пётр Алексеевич не мешал, лишь глядел на человека, ища хоть какую-то зацепку. Когда рядом послышалось хлопанье крыльев, повернул голову и увидел севшую на забор ворону. Птица не каркала, а вглядывалась в курьера с таким любопытством, что казалось, даже не дышала. А датчик магии добавил ко звуку, похожему на шелест часто трясущейся погремушки, едва слышные попискивания, как у летучей мыши.

То было не просто птица, а шпион Магистрата. Рядом с вороной на забор опустился большой грушевый попугай. Ярко-жёлтая с зелёными разводами птица, похожая на какаду, переглянулась с вороной и тоже уставилась на происходящее. Попугаи здесь так же обычны, как и вороны, но всё равно было непривычно его наблюдать. И это тоже был шпион.

— Хоть бы помогли, — пробурчал генерал, мысленно досчитал до пяти и достал из кобуры маузер и направил в затылок курьеру.

Птицы от удивления захлопали крыльями, но сам потеряшка словно бы и