– Давай, Бекки, – наконец разрешил он, и я сорвалась, забывая обо всем – и о секретаре, сидящем в приемной, и об открытых окнах кабинета, и о собственных обидах…

– Я тебя люблю, – слетело с моих губ. – Я тебя очень люблю!

И в тот же миг меня окатило холодом. Кимли отстранился и посмотрел с заметным раздражением.

– Тебе пора, Ребекка, – резко бросил он и отвернулся.

Шарг! Кто меня за язык тянул? Разнежилась, не сдержалась. Забылась и сама все испортила. Дорг подери, что ж так больно-то?

Я молча соскочила со стола, одернула платье и высоко вскинула голову.

– Прости, – улыбнулась мужу. – Привычка. Ты слишком напомнил мне моего бывшего, Эдварда.

Ответа дожидаться не стала. Походкой от бедра продефилировала к двери и вышла из кабинета, стараясь не обращать внимания на умирающую от боли душу.

* * *

Слезы бежали по щекам, но я их почти не замечала. Двиг поднимался все выше, облака остались далеко внизу, от скорости трещала обшивка, а мне хотелось до конца слиться с душой железной птицы и полностью раствориться в безумном ощущении полета.

«Мы свободны! Мы с тобой едины!» – ликующе пела сущность двигора.

И я подхватывала эту песню, стремясь забыть об унижении. Шарг! Как можно было так глупо влюбиться в собственного мужа? Когда это произошло? И самое главное, как я это допустила?

Ответа не было. Только отчаяние терзало душу, заставляя стискивать зубы и все резче тянуть на себя штурвал.

Крев сатари! Что ж за чувство-то такое безумное? Почему оно не приносит мне ничего, кроме боли?

Двиг дрогнул. Что за… Шарг! Двигатель пару раз дернулся и заглох.

– Эй, детка, ты чего?

Я попыталась выровнять эсочку, но двиг вздрагивал и не поддавался управлению. Он словно с ума сошел. Его железные бока натужно скрипели, взмахи тяжелых крыльев стали хаотичными, и мне с трудом удавалось удерживать двигор от падения. Да что происходит-то?!

Черная тень, на мгновение закрывшая небо, заставила меня выругаться. Только этого не хватало! Караны. Целая стая. Мерзкие стражи Хроноса кружили рядом с эс-тором, хищно протягивая к нему свои костлявые руки, и на их пустых лицах страшными провалами зияли черные глаза. То еще зрелище!

Ненавижу этих тварей! Откуда они здесь взялись?

Я чувствовала, как заметался двиг, как испуганно натянулись нити силы, как быстро забилось механическое сердце.

– Не трусь, детка! Прорвемся!

Я прищурилась, разглядывая плотное темное кольцо, сужающееся вокруг двигора, и усмехнулась:

– Думаете, нашли легкую добычу? Ха! А вот попробуйте догоните!

Закрыв глаза, настроилась на сознание эсочки и отпустила себя. Машина резко спикировала вниз. Все. Меня, Ребекки Гринделл, Кимли, больше не было. Я растворилась в мощном железном теле своего двигора, чувствуя биение его сердца, ощущая взмахи тяжелых крыльев и уходя от преследователей короткими дергаными движениями.

Главное, не дать каранам возможности сесть мне на хвост.

Я петляла, резко меняла направление, взмывала вверх и падала вниз, и с каждым рье уходила все дальше от столицы. Шарг! Только бы продержаться!

Не знаю, сколько времени прошло, когда я почувствовала, что стая воздушных стражей Хроноса осталась далеко позади. Может, час, а может, и три. Нашла подходящую площадку, посадила двиг и в изнеможении откинулась на спинку кресла.

– Молодец, детка! Мы их сделали! – слова с трудом слетели с пересохших губ.

Я потянулась к бардачку, достала фляжку и отхлебнула глоток ракса. Шарг! Я и забыла, какой он крепкий. В желудке вспыхнули искры, а по телу разлилось приятное тепло. Хорошо-о…

Спустя пару минут я достала виг-тон, подумала немного и набрала отца.

– Здравствуй, дочь.

Изображение рябило, но я сумела разглядеть, что папенька сидит за столом в своем рабочем кабинете.

– Привет, па. Сильно занят?

– Что-то случилось? – В глазах отца мелькнула настороженность.

– Можешь сказать, как давно караны стали нападать на пассажирские двиги?

– Что? – Папенька отложил бумаги и посмотрел на меня с плохо скрытым недоверием. – Ребекка, ты что, выпила?

– Ага. Выпила. Отметила свое второе рождение.

– Что ты несешь?

– Послушай меня, пап, и не перебивай. Я вылетела из Аратайи и двигалась в сторону Сарефы, когда мой эс-тор окружила стая каранов. Они преследовали меня до самого Галема, и я едва сумела от них уйти, а ты знаешь, что поймать меня сложно. Ты можешь выяснить, что происходит? С каких это пор темные стражи, вместо того чтобы охранять границы, бороздят свободное небо Хроноса? Кстати, когда мы с Кимли летели в Аратайю впервые, нас тоже попытались атаковать.

– Почему я об этом не знал?

– Теперь знаешь.

– Ты не пострадала? – Отец посмотрел на меня с беспокойством.

– Нет.

– Оставайся на месте, я сейчас пришлю помощь.

– Не нужно. Я справлюсь. Лучше подумай, что происходит в Хроносе и почему караны так распоясались. И Ричарду доложи, думаю, его эта информация заинтересует.

– Ребекка, ты уверена, что справишься? Может, отправить к тебе Роба?

– Нет, па. Все нормально. Я немного отдохну и вернусь в столицу другим маршрутом.

Папенька взглянул на меня с сомнением, и я без труда прочитала его мысли. О, лорд Александр мечтал о том, чтобы лично прилететь за мной и запереть дома дней на десять, но увы. Больше он не имел на это права.

– Хорошо, – пересилил себя папенька. – Как доберешься домой – сообщи. И не лихачь понапрасну.

– Не переживай. Со мной ничего не случится.

Я улыбнулась отцу и отключилась. Как бы там ни было, встреча с каранами оказалась даже полезной. Она заставила меня встряхнуться и отвлекла от грустных мыслей.

Домой я вернулась поздно ночью, голодная и уставшая, но совершенно спокойная. И даже мрачный вид мужа не сумел нарушить моего спокойствия.

Себастиан Кимли

– Привет, дорогой!

Ребекка улыбнулась как ни в чем не бывало, а ему захотелось стереть эту улыбку с ее лица. Острым словом или… страстным поцелуем. Доргова девчонка! Все ей нипочем! Легко бросается словами о любви, так же легко забирает их обратно, исчезает на весь день, а потом появляется и улыбается так, будто ничего не произошло. Унаши сатар! Это просто невыносимо, но он ничего не мог с собой поделать! Стоит жене посмотреть на него этим своим бесшабашным взглядом, как он готов тут же схватить ее в объятия и не выпускать из спальни пару-тройку дней. Почему он не может ею насытиться? Почему ему все время мало – ее объятий, поцелуев, ощущения обманчивой мягкости, неподдельной страсти, с которой она разделяет любую его фантазию? И ощущения идеального совпадения тел…