группы атакующих отделился небольшой отряд и быстро стал приближаться к Салтыкову, на ходу отбиваясь от летящих в спину плетений защитников родового поместья.

— Этого я беру на себя, — раздался зычный голос, когда Федор поднимался с земли.

Его щиты сработали как надо, впитав в себя весь урон от падения, поэтому не получив ни единой царапины, Федор, хоть и был огорчен неудачной атакой, но оставался полон решимости продолжить и выиграть бой.

Ряды атакующих расступились, и из-за их спин вышел коренастый мужчина, в руках он держал огромные кастеты, с выпирающими вперед острыми, загнутыми лезвиями.

— Ты за это ответишь, — прошипел Салтыков и бросился на врага.

Силуэт Федора превратился в одну смазанную нечеткую линию. Из-под его ног, в разные стороны полетели клочья земли, а кожа на лице мгновенно нагрелась от потока встречного воздуха.

— Какой прыткий, — сказал противник с кастетами, после того как сумел увернуться от атаки Федора. — Давай отойдем, а-то еще мальчишек зацепим.

После этих слов из его рук исчезли кастеты, а Салтыков даже не успел понять, что случилось. Просто в одно мгновение мужчина исчез, а затем что-то ухватило Федора прям за лицо, и он начал стремительно удаляться от атакующих.

Поняв, что его просто тащат за собой, как нагадившую на ковре шавку, Федор опять зарычал. Такого унижения он не испытывал никогда, даже мать не смела с ним так обращаться.

Извернувшись, Салтыков смог вырваться из стальной хватки и почувствовал, как по щекам потекла кровь. Незнакомец оставил на висках Федора глубокие раны и это окончательно привело его в ярость.

— Я убью тебя, — прошептал он, смотря на ухмыляющегося человека. — А затем всех, кто пришел вместе с тобой.

— Хотелось бы это увидеть, — ответил ему противник и в следующий миг его руки снова держали кастеты.

Неожиданный хлопок взорвавшегося щита заставил Федора вздрогнуть. Мужчина снова, исчез и появился прямо перед ним, с легкой улыбкой и кажется, даже немного скучающим взглядом.

— И это всё? — спросил он. — Вот она, хваленая сила Салтыковых? Я думал смогу хоть немного развлечься, на старости лет.

— Я тебя развлеку, — ледяным тоном произнес Федор. — Поверь, ты точно будешь доволен.

В следующий миг, тело Салтыкова медленно затряслось, а камни на земле, лежащие вокруг его ног, начали подскакивать и подниматься в воздух. Глаза Федора наполнились тьмой, а в руках появилась острая пика.

Мергером Салтыков овладел недавно и еще плохо освоился с новой силой, но сейчас был уверен, что другого выхода нет. Кто его враг, Федор не знал, да не хотел знать. Всё, о чем он сейчас думал, это об оскорблении, которое ему нанесли.

Громко выдохнув, он обратился внутрь себя, ухватил нить канала, связывающую его источник с телом, и оборвал её. Энергия бурлящим потоком вырвалась из ядра, смешиваясь с телом и даже душой Салтыкова.

Он ощущал, как его разум тает, вымываемый быстрой рекой, а мысли становятся примитивнее. Словно зверь, Федор хотел напасть на врага, разорвать его, поглотить силу и отправиться дальше, на поиски новой добычи.

Форма тела Салтыкова менялась, его мышцы стали больше в размерах, рост увеличился, и одежда, не выдержавшая такой нагрузки, распадалась на тонкие лоскуты.

— А ты не лжец, — заметил мужчина, после того, как закончилась трансформация Федора. — И правда, возможно, у тебя получится меня развлечь.

Он специально не нападал, дожидаясь пока его противник осуществит то, что задумал. В конце концов, в победе над слабым нет чести, а если, точнее, когда, он справится с Салтыковым в момент пика силы, это сломает зарвавшегося аристократишку и получать ответы станет намного проще.

— Аргх, — прорычал Салтыков и разведя свои огромные руки в стороны пошел на врага.

В одной руке он продолжал держать пику, острие которой было направлено прямо в лицо его жертвы, но и вторая рука не была безоружной. Острые, словно скальпель, когти украшали её, а вспышки взрывов, небольшими искорками отражались на их игольчатых концах.

— Нападай, — сквозь шум бушующей в теле крови, услышал Федор. — Помимо тебя, тут еще столько дел…

Договорить мужчина не успел. Федор бросился на него, не издав ни малейшего звука. Даже земля, вылетевшая из-под его ног, сделала это с небольшим опозданием, настолько быстрым он был.

Берег реки Ледовички.

— Матвей Егорович, — обратился к главе рода один из его бойцов. — Так же, как и вчера. На берегу следы лагеря, скорее всего, они каждый вечер встают на ночевку. Если будем идти без остановки, нагоним их как раз перед фортом.

— Тогда возвращаемся в лодку, надеюсь эта посудина не развалится по пути, — Матвей поднялся обратно на борт корыта, которое ему выделил Велихов.

Проклятый торгаш совсем страх потерял, но ничего, как только он разберется с этим иномирцем, возьмется и за Макара. Он у него попляшет, в конце концов, они все на его земле, он здесь хозяин и сам император ему не указ.

В глазу Матвея что-то кольнуло, и он начал тереть его, пока не понял, что это не помогает.

Наверное, какая-то мошка попала, подумал Матвей и потребовал дать ему зеркало.

Двумя пальцами разомкнув упирающиеся веки, он стал разглядывать покрасневший глаз, но причину боли так и не мог найти.

— Дайте свет, — рявкнул Матвей и через секунду над его головой засияло чужое плетение «светлячка».

Глаз болел всё сильнее, и Громову стоило неимоверных усилий бороться с желанием сильно зажмуриться и перестать пытаться что-либо в нем разглядеть.

Скрипя зубами, от всё усиливающейся боли, Матвей наконец-то смог увидеть, как нечто черное, похожее на жилку молодого листа, прорастает из его глаза прям в веко и в этот момент внутри Громова зародился страх.

Настоящий, сковывающий, перехватывающий дыхание и лишающий возможности мыслить. Еще по рассказам отца, он знал, как скверна захватывает тела людей и превращает их в своих послушных марионеток.

Внутри Громова разрасталась дрянь, которая, в скором времени, поглотит его, если он ничего не предпримет. Думать о том, как же так вышло и почему именно он, не было времени. Матвей выхватил висевший на поясе нож и воткнул его себе в глаз.

Кровь хлынула из глазницы, заливая лицо, а люди, наблюдавшие за его действиями, бросились к нему, чтобы помочь.

— Всем стоять, — зарычал Громов. — Всем готовиться к бою! Если я стану меняться, убейте меня здесь и сейчас.

Несколько раз провернув лезвие, он