Мехтиев понял. И даже возражать не стал. Его действительно никто не заставлял предлагать свои услуги. И действительно выходило так, что он мог забрать себе все деньги.

Мехтиев отбросил в сторону телефон и выругался. Телефон на пол не упал, его подхватил на лету Али.

– Что случилось, Садреддин Гейдарович? – спросил Али.

Но внятно ответить Мехтиев смог только минут через пять.

Али выслушал новую информацию невозмутимо.

– Что будем делать? – спросил Мехтиев.

– Гирю трогать нельзя, – сказал Али.

– Сам знаю, – Мехтиев привычным жестом достал из кармана четки. – Сразу повесят на меня. И заставят ответить.

– Деньги тоже платить нельзя, – сказал Али.

– Конечно, иначе все подумают, что я не просто услугу оказывал уважаемым людям, а решил на них заработать. И обидятся.

Мехтиев не представлял себе, чем именно для него может это обернуться, но ясно понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И уж, во всяком случае, с мечтой о входе в высшее общество можно будет распрощаться.

Четки постукивали. Али молчал.

– Нужно найти деньги, – сказал Али.

– Как?

– Эти трое, которые нашли мальчишку. Люди Гири… Они ведь там были до вашего приезда.

– Да.

– И могли все обыскать.

– Да.

– Нужно их прижать. Пусть колются. Если они забрали деньги – пусть вернут. Если денег не было – они наше алиби.

Мехтиев спрятал четки в карман.

– Посылай людей. Найти этих… – Мехтиев пошевелил пальцами.

– Батона, Рогожу и Брюлика, – подсказал Али.

– Правильно. Найти и привезти сюда.

– Может, лучше на дачу? – предложил Али.

– Лучше на дачу, – согласился Мехтиев.

Поиски начались через полчаса. И шли до утра. И не дали ни каких результатов. Брюлик, Рогожа и Батон словно в воду канули.

С вечера их видели.

Их видели и вчера. Видели их целый день. Пацаны гуляли, так что свидетелей этого разгула было много, в большинстве кабаков города.

Последнее по времени пристанище троицы удалось обнаружить быстро.

Это был ночной клуб, славившийся богатым выбором наркоты и дешевых девочек.

Как сообщил вышибала из клуба, а это сообщение потом подтвердили бармен и официантки, все трое пришли часов в девять, хорошо выпили, сняли штук шесть девчонок и устроились вроде как надолго.

Но около одиннадцати часов вечера к ним подрулил какой-то чернявый парень, что-то сказал, и все трое вышли, оставив на столике выпивку и порошки. Девки их подождали, а потом разошлись, поделив добычу по честному.

Самое обидное заключалось в том, что люди Мехтиева появились в этом клубе всего через полчаса после исчезновения Брюлика, Батона и Рогожи.

Так что поиски прошли безрезультатно, если не считать того, что весь город узнал – трех пацанов Гири ищут люди Мехтиева. Зачем – это был вопрос. То, что именно эти пацаны нашли похищенного богатенького мальчишку знали многие. Скромность и молчаливость в список достоинств Батона с приятелями не входили.

Но, как показала ночь, терпение и мужество там тоже не значилось.

Пацаны собирались конкретно провести ночь. Но когда к ним подкатил какой-то цыганенок и сказал, что их на улице ждут, поднялись и вышли все втроем. Им сказали, что подъехал к лубу чуть ли не сам Гиря и горит желанием пообщаться с ними лично. Сколько пацаны ни успели принять за почти двое суток, но вниманием Гири пренебрегать они не стали.

Но принятое за почти двое суток свое действие все-таки на них оказало.

Машина, к которой их подвел цыганенок, оказалась микроавтобусом. На трезвую голову никто из пацанов не поверил бы, что в нем может быть сам Геннадий Федорович. Но то – на трезвую голову.

Не рассмотрев ничего в темном салоне через замерзшие окна, Батон, Брюлик и Рогожа подошли к двери. Из снежной темноты у них за спиной появилась темная фигура и трижды взмахнула рукой.

Потерявших сознание пацанов сложили в микроавтобус и увезли.

Пришли они в себя достаточно быстро. Метод приведения в чувство был выбран безотказный, хотя и несколько жестокий. Вода, которой обдали пацанов, была со льдом.

Очнувшись, они обнаружили, что все живы. И что руки у всех связаны. Завязаны также и глаза.

– Доброе утро, – сказал совершенно незнакомый голос.

– Какого хрена, – начал Батон, но застонал и заткнулся.

Два его приятеля не могли видеть причину этого, но звук удара услышали. И это заставило их свои эмоции сдерживать.

Потом Брюлика рывком кто-то поднял на ноги и вытащил из комнаты. Недалеко, похоже, в комнату соседнюю. Посадили на табурет. И начали задавать вопросы.

Брюлик отвечал с готовностью и даже с радостью. У него не выспрашивали ничего особенного. Просто несколько раз заставили повторить, что именно с ними всеми происходило в тот памятный день, когда они нашли пацаны, будь он не ладен.

Брюлика даже и не били. Почти. Так, пару раз ткнули под ребра, когда он начинал путаться в показаниях.

Затем стали допрашивать Рогожу. И спрашивали то же самое. И тоже очень подробно. Очень. С памятью у Рогожи было чуть хуже, чем у Брюлика, поэтому и досталось ему немного сильнее, чем приятелю. Но без перегибов.

Брюлик и Рогожа это обсудили. После допроса их не возвращали в комнату к Батону.

С Батоном они в ту вечер так и не встретились больше. И даже стали за Батона волноваться. Как могли.

А вот Батон о них даже и не вспомнил. Для него разговор вышел достаточно неприятным.

По словам Батона, они, типа, поехали посмотреть заводы, заехали, такие, во двор, отлить, после, значит, пивка. Типа, мочевой пузырь не казенный. А тут – тачка стоит, и мудак к ней вышел. Их, типа заметил, и за волыну схватился. А Брюлик…

В этом месте Батона прервали.

– Не Брюлик, а ты.

– Че в натуре? Брюлик достал ствол…

Батона ударили. Падать на твердый пол со связанными руками и завязанными глазами – удовольствие слабое.

Батон взвыл, ожидая, что сейчас начнут топтать. Сам он, обычно, упавшего добивал ногами.

Но его подняли и посадили на табурет.

– Кто первый выстрелил?

– Ну, это… Я, типа. Пацаны сказали, что я? Не помню. Если они сказали оба, в натуре, значит, я стрелял.

Потом, значит, в дом ломанулись, а оттуда – стрельба. Ну и мы гранату…

– Кто?

– Что «кто»?

– Кто кинул гранату?