— Сюда, — скомандовал я. — Проверим кое-что, а затем и к Виштару заглянем.

Однако, идти пришлось не так уж и далеко. Небольшое поселение, окружённое стеной, разрослось до вполне себе внушительного города. Не столица, но и не деревня на четыре дома и один коровник.

Выглядело тут всё… как-то светло. Белый и золотой — такие цвета доминировали в этой гамме.

— Может быть, история и пошла по иному пути, — тихо заметил я своим спутникам, — но эти ребята всё ещё молятся Клорасу, зуб даю.

— По всей видимости, — согласился Тилль, — но это ещё не делает их нашими врагами. Мы тоже молились ему… Он всё-таки Первобог, и, помнится, с Анкубой он тоже никогда не ссорился.

— Не ссорился, — подтвердил я. — Любые ссоры — в головах фанатиков, вроде санглатцев. Старых санглатцев. Нужно поглядеть, во что же верят новые. Если они такие же упёртые, как и их собратья, то…

Я не договорил, но всё и так было понятно. Удастся мне вернуть трон или нет, чем бы я ни занялся в этом новом настоящем — я служу Анкубе. Фанатики этого не примут, а значит, мы с ними всегда будем врагами.

В город мы зашли без проблем; стража взирала на многочисленных входящих и выходящих с ленивой снисходительностью, а одежда наша вполне сливалась с толпой. Мы выглядели в ней то ли мелкими дворянами, то ли богатыми купцами — короче, кем-то, кто ближе к верху, чем к низу, но элитой всё-таки не является.

— Глядите-ка! — внезапно удивился Колтри. — Храм Смерти!

О!.. Это и правда был он. Небольшой и даже слегка невзрачный — на фоне нескольких впечатляющих храмов Светлого Культа! — но всё же. Переглянувшись, мы трое направились к нему и осторожно поднялись по ступеням.

Внутри Храма Смерти нас встретила тишина. Ни скелетов, ни мертвецов… впрочем, они здесь наверняка были: мой нос сразу уловил привычный запах разложения. Одинокий жрец — живой, хотя и иссохший до состояния мумии — гасил свечи в углу. Кажется, служба только что закончилась.

Мы поглядели по сторонам, и он обернулся на нас.

— О! — произнёс он. — Вы желаете помолиться Анкубе, Богине Неизбежного?

— Пожалуй, что да, — кивнул я.

— Вы ведь неместные? — спросил он с хитрым прищуром.

— Да, — вновь подтвердил я. — Как вы это поняли?

— Ну… — он развёл руками. — В нашем городке не так много людей, что поклоняются Анкубе. Я знаю всех наперечёт.

— И то верно, — согласился я.

— Движетесь на Запад или на Восток? — продолжил он задавать вопросы.

Что ж, Гротлинг лежал на Западе.

— На Запад, — честно признался я. — А что, отче?

— Тогда молитесь тщательнее, — с доброй улыбкой посоветовал он. — Не спешите, не брезгуйте продлить молитву. Потом такого права у вас не будет.

Я вопросительно поглядел на него.

— До Светлого Гротлинга всего три дня пути, — пояснил жрец. — А там, как всем известно, поклонение Анкубе возведено в статус греха. Здесь, в Санглате, когда-то тоже так было, но прошли века, и мы стали терпимее, а вот Гротлинг…

Мы вновь переглянулись. Что за это время стало с моим королевством?

— Он терпимым никогда не было, — вздохнул жрец. — А с тех пор, как к власти пришли королева Килетта и лорд Корриган, всё стало лишь ещё хуже.

Королева… кто⁈

Глава 57

Светлый Гротлинг

Растон готовился к празднику.

Весь двор замирал в радостном предвкушении: очередная годовщина со дня вошествия на престол королевы Килетты — новый повод этой самой королеве угодить. Все прекрасно знали, что те, кто преклоняется перед королевой, могут быстро стать её фаворитами… а те, кому не посчастливилось сделать ошибку, вскоре сильно об этом пожалеют.

Королева Килетта Первая давно развенчала все мифы о милосердии женщин. В первый год её пришествия к власти кровь лилась рекой, и порой жертвы даже сами не знали, за что Её Величество приказала схватить их и немедленно волочь к палачу.

…что ж, Килетта сама знала об этом. Каждый раз, когда очередной недоумевающий царедворец умолял её пощадить, клялся в верности и бил земные поклоны — у неё в голове стояла другая картинка.

Вот этот человек прославляет короля Геневиса. Вот кланяется ему. Клянётся в верности… Да, всё это было в иной реальности. Теперь этого больше не было… но Килетта не могла изжить из своей памяти этих картин — и потому начала своё правление с крови. Большой крови.

Она пошла бы и дальше, обратив свой гнев на простой народ — но здесь её кровожадные порывы остановил лорд Корриган, единственный в королевстве человек, к которому Килетта могла прислушаться, который заходил к ней без стука и мог сказать в лицо всё, что думает.

Народная молва давно окрестила Корригана королём, а о его с Килеттой отношениях рассказывались похабные байки. Шёпотом, конечно — никто не хотел вызвать на себя монаршего гнева. Но всё же рассказывали, и с этим ничего нельзя было поделать.

Килетте… о, ей бы, наверное, хотелось, чтобы это было правдой. Корриган был хорош собой, и если даже она не любила его (как и никого, кроме себя) — то уж определённо хотела.

Но Корриган всегда был холоден, до ужаса формален и подчёркнуто уважителен. Он видел в ней госпожу, королеву, соратницу, подзащитную — кого угодно, но только не женщину.

А ещё он видел в ней… святыню. Это Килетта поняла намного позже. Клорас привёл его в этот мир, Клорас подарил ему вторую жизнь и указал цель — её. И Корриган хранил и оберегал её. Коснуться святыни, уровнять с обычной женщиной?.. Кощунство для такого, как он.

Нет, он не был затворником, у него были и любовницы, и шлюхи, но всё это касалось мирского. А она, Килетта —небесного. Порой сама королева задумывалась — чем она заслужила такое? Не со стороны Корригана: тут всё понятно. Со стороны Клораса!

Ведь она была не самой хорошей праведницей. А если точнее — попросту никакой! До того, как мерзкий