Флаг перед атакой мы сменили, и теперь наш Андреевский полоскался за кормой. Написав рапорт, я помылся (душевой, как ни странно, на борту не было, и денщик нагрел мне воды на камбузе) и, устроившись в койке, размышлял.

Угля до Циндао нам не хватит, тем более после той гонки, которую мы устроили за крейсером с подлодкой. Что интересно, уголь у этого корыта не боевой, то есть мы можем пополнить бункера за счёт любого остановленного транспорта. Желательно японского, от нейтралов вони будет много. За ночь, пока шла погоня, мы видели с десяток разных судов, у которых могли разжиться углём, однако тогда мне было не до того. Сейчас угля в бункерах едва ли два дцать тонн, а этого хватит примерно на четыреста морских миль. Или пятьсот, если идти неспешно, с экономией топлива.

Потому я приказал не двигаться к Циндао, а уходить подальше от Японии. Отстоимся, а следующей ночью вернёмся. Ждать меня тут не будут: я уже заработал у японских военных моряков славу крепкого воина, который не ведёт бой в одном и том же месте, а старается делать большие рывки, чтобы спокойно работать вдали от тех сил, которые меня ищут. Да, теперь репутация работала на меня.

Весь день мы пролежали в дрейфе, держа в топках небольшое давление, так, чтобы его можно было быстро поднять и дать ход. Однако не пригодилось, за день на горизонте не показалось ни одного дыма. Даже странно.

Теперь мы возвращались к берегам Японии. Старпом, уже сдавший вахту, стоял рядом у мостика и пил свежий кофе. Вот он и поинтересовался у меня:

– Господин лейтенант, какие дальнейшие планы?

Вообще, офицеры ко мне обращались «командир» или по имени-отчеству, я разрешил. Но в присутствии нижних чинов соблюдали устав. Вот и сейчас неподалёку были четверо: дежурный пулемётчик на крышке мостика, вахтенный командир на самом мостике, рулевой и посыльный, который стоял у машинного телеграфа. Своего денщика я не считаю.

А ответить старпому мне было что, планы мы как раз ещё не обсуждали. Будет любопытно, что он скажет, выслушав мои идеи.

– Планов много, господин лейтенант. Для начала взять какой-нибудь транспорт и перегрузить уголь, чтобы увеличить дальность работы. Потом захватить подходящее судно не меньше пяти тысяч тонн со скоростью больше двадцати узлов, нам нужна замена «Каме». Ну и наконец, с помощью китайских контрабандистов вооружить это судно и продолжить крейсерскую войну.

– А канлодка?

– Продадим китайцам, она меня бесит своей тихоходностью. Они любят половить рыбку в мутной воде, и я уверен, будут под видом русских рейдеров захватывать японские транспорты. Лично я ничего против не имею: для ослабления японской армии, что движется на Порт-Артур, все средства хороши. Да и не думаю, что китайцы долго повоюют, лодка-то тихоходная. Однако если хотя бы пару транспортов захватят, и японцы что-то недополучат, уже хорошо.

– Хм, – задумался старпом, делая очередной глоток кофе. – Любопытно. А потом что?

– Когда у нас будет судно, мы продолжим крейсерскую войну. Нормальную войну на коммуникациях противника. Есть ещё некоторые планы, но они зависят от того, подберём ли мы что-то подходящее. В любом случае в блажащий месяц в Артур мы не вернёмся. Буду ещё смотреть по людям: если они серьёзно устанут, много мы не навоюем, отдыхать и набираться сил тоже нужно. Тогда уже пойдём в Артур. Ещё нужен старпом, заберём его во Владивостоке.

– Старпом нам нужен, – тут же согласился навигатор.

Он тянул эту должность с большой неохотой. Ведь работа старпома на борту самая тяжёлая и сволочная. Фактически и весь корабль, и люди – всё на нём. Старпом самый занятой на борту, много работы и много мелочей, в которые нужно вникать. И отчитывается он только перед капитаном.

– Как думаете, долго эта война будет идти? – задал следующий вопрос лейтенант.

– Для японцев жизненно важно выйти к Порт-Артуру и взять его в блокаду. И это вполне возможно, учитывая наши небольшие силы на суше. Осадить, расстрелять из осадных орудий эскадру в порту и заставить капитулировать гарнизон – вот их план. Долгой войны Япония не выдержит, она уже на пределе, хотя война только началась. Спасают их кредиты, которые им дают англичане, именно они и оплачивают эту войну.

Думаю, около года война продлится, если возьмут верх японцы, что вполне возможно, и года два, если наши удержатся. Однако заключить перемирие наших всё равно заставят. Англичанам невыгоден проигрыш Японии: кредиты-то некому будет возвращать. Так что они пригонят свои боевые корабли, так сказать по играют мускулами, и принудят нас пойти на переговоры на условиях японцев, выступая гарантом и посредником этих переговоров.

– Как такое возможно?! – изумился возмущённый лейтенант.

– Вполне возможно. Британцы не в первый раз так делают. Вспомните хотя бы войну с турками. Сейчас нагличане действуют по той же схеме, только вместо турок выступают японцы, а так никакой разницы.

А мы?

– А что мы? Да, наша деятельность заметна, хотя для самой Японии это комариные укусы – неприятность, не более. Нас не поймали только потому, что флот серьёзно занят нашей порт-артурской эскадрой, и пока они с ней не разберутся, нас будут искать малыми силами, от которых мы вполне способны бегать, ночами действуя в разных местах, разделяемых сотнями миль. Именно такие рывки с места на место и то, что мы работаем в основном ночью, и дают нам возможность разбойничать. Как только за нас возьмётся флот, долго мы не пробегаем. А сейчас им просто не до нас.

Старпом замолчал и сильно задумался. Я мог бы ему и ещё что сказать, но решил, что не стоит – из-за секретности. Это сейчас всё в порядке, но мало ли что может случиться. Старпом даже не обратил внимания, что мы будем вести крейсерскую войну не девять дней (именно такой срок был установлен Макаровым, и он уже подходил к концу), а куда больше. Но Макаров приказал вернуть «Каму» через девять дней, ну а раз «Камы» нет, то и говорить не о чем. Тут уж я сам решаю.

Старпом, попрощавшись, отбыл к себе, отдыхать, а я отдал свой бокал с кофе денщику, стоявшему в тени мостика (да, и ночью бывает тень), и направился на камбуз. Кофе был отличный, вахтенным его выдавали с небольшим добавлением французского коньяка, который мы обнаружили в количестве двенадцати бутылок в личных запасах капитана канлодки. Я отдал их в ведение кока, велев ему вот в такие ночные холодные вахты добавлять коньяк в кофе.

Наша со старпомом беседа мигом распространилась среди команды, и оставшуюся часть ночи её обсуждали – в основном те, что были на вахте. Остальные отдыхали после тяжёлого дня, когда все свободные от вахты занимались ремонтом канлодки. Причём качественно, ведь я собирался передать китайцам полноценный боевой корабль, можно сказать, вернуть их бывшую собственность.

При этом мы не забывали и о наших основных обязанностях – ликвидации грузового тоннажа противника. Ну и рыболовных судов тоже. Первой нам встретилась рыболовная шхуна, парусная, котлов у неё не было. Команду – на берег в двух бывших у них лодках, шхуну – на дно. Только рыбу свежую на борт приняли.