На канлодке не было холодильника, да и морозильника тоже, так что кок сразу начал разделывать добычу. Я отправил ему в помощь трёх матросов, из проштрафившихся, пусть чистят, а тот будет жарить или ещё что делать; я в его кухню не лезу, но и отчитывается кок только передо мной.

Вторым было грузовое судно, не каботажник, а небольшое мореходное в полторы тысячи тонн. Старое, дым из всех щелей шёл, не только из трубы. Но пока команда судна гребла к берегу, его бункера поделились с нами углём. Наши-то уже практически дно показали. Так что используя грузовую стрелу, которая была на борту (это удача, не везде она есть), мы за три часа заполнили наши бункера углём доверху. Судно на дно, оно порожнее, а мы дальше пошли.

За три следующих часа мы отправили на дно шесть рыболовных судов, включая баркасы, и три транспортных и грузовых судна. Одно из судов меня привлекло, но шестнадцать узлов и три тысячи тонн водоизмещения – это всё же не то. Правда, это судно я всё же взял призом, в отличие от других, кои отправил на дно. А одно вообще расстрелял, не давая спустить шлюпки, потому что команда пыталась бежать. Полыхало вовсю. Не люблю, когда не выполняют мои приказы.

За ночь мы не увидели ни одного военного японского корабля. А взятое нами судно везло груз снарядов в Корею. Практика конвоев была отменена, как только достоверно стало известно о гибели «Камы». Похоже, японцы не так опасались Владивостокского отряда крейсеров, как нашей «Камы», хотя те тоже до проливов доходили.

На судно я отправил второго помощника с пятнадцатью матросами и двумя кондукторами, выдал ему маршрут движения до Циндао и координаты, где найти связного китайского контрабандиста, чтобы передать ему ночью письмо, а после ожидать нашего появления по определённым координатам. Это судно я тоже подумывал продать китайцу, мне нужны были средства на модернизацию нашего будущего вспомогательного крейсера.

А за ночь ничего подходящего мы так и не встретили. Надеюсь, следующая ночь будет продуктивнее. А пока мы снова ушли в открытое море. О том, что мы тут действуем, японцы если ещё не знают, то вскоре узнают: команды-то я отпускал, так что они сообщат.

Уже начался день, судно вёл старпом, когда меня срочно подняли. К нам быстро кто-то приближался, уже не только дым, а верхние надстройки было видно, значит бегун. Самое важное, приближался он не со стороны Японии, а со стороны открытого океана.

– Немедленно вернуть на мачту военно-морской флаг Японии, – приказал я, изучая неизвестного в бинокль.

Вскоре стало ясно, что это англичанин, крупное судно. Мы довернули, двигаясь ему наперерез. Если судно не меняло курс, то шло оно, как я понимаю, из Штатов. Тоннаж пока определить не могу, но точно больше десяти тысяч тонн. Вот скорость могу прикинуть на глаз – около восемнадцати узлов. Хотя думаю, даже больше. Если это так, однозначно берём.

Идёт он в Японию, я уверен, что контрабанда на борту. Судно грузопассажирское, с перевесом на первое. Надстройки в центре, видно множество иллюминаторов пассажирских кают, не спутаешь, и, похоже, два трюма спереди и один сзади. Два крана на борту. Из трёх труб валил дым. Точно бегун. Чёрт, я уже начинаю влюбляться в это судно.

– Англичанин, – сообщил я. – Их флаг, да и постройка типичная для них. Загружен по самую грузовую марку. Идёт где-то на девятнадцати узлах. Самое приятное, лет десять назад было принято постановление об усилении палуб коммерческих судов, чтобы в случае войны быстро превратить их в военные транспорты или вспомогательные крейсера, и, судя по всему, это судно построено по этой программе. Похоже, новое, вряд ли с момента постройки прошло больше двух лет. Хм, вижу название. Кто-нибудь слышал о «Трилистнике»?

Офицеры ответили, что о таком не слышали. Похоже, судно впервые вошло в эти воды: если бы часто тут бывало, наши бы знали. Такие крупные суда на виду, тринадцать тысяч тонн – именно такой тоннаж я определил, и вряд ли сильно ошибся.

Действовали мы, как я приказал: радист забил эфир, поскольку судно было радиофицировано, потом последовал выстрел поперёк курса. Поднялся фонтан от разрыва и нагличанин начал останавливаться, явно недоумевая, что это на их ручных собачек нашло. Мои матросы спрятались. Я уже сообщил, что сам иду в первой волне. На борту канлодки остаются пять матросов, включая один расчёт пулемётчиков, и старпом. Остальные берут судно под контроль.

Я расписал действия для каждого офицера. Кто-то – к радиорубке, кто-то – в машинное или в котельное, кто-то берёт под контроль каюты и команду. Всем расписал, что делать. Моя задача – рубка. Я просил парней найти хоть какую-то контрабанду: нам нужно это судно взамен «Камы».

Англичане нам даже забортный трап спустили, а поняли свою ошибку, когда увидели, кто оказался в команде японского боевого корабля, всё же разница заметна. То, что моя команда пряталась, помогло – дало нужное время.

Я готов был орать от радости, когда мне сообщили о содержимом трюма, но лишь невозмутимо смотрел на британского капитана, который был взбешён и объяснял, что мне за это будет. В трюме были пушки. И не просто пушки, а корабельные, для броненосцев. Тут же и башни, но разобранные, всё нужно собирать. Похоже, на борту вооружение для двух броненосцев и одного бронепалубного крейсера. Хотя по бумагам груз составлял мануфактуру – ткани, причём ткани для пошива военной формы.

Теперь нужно думать, что делать с командой и пассажирами «Трилистника». На борту было двести комфортабельных кают, но занята едва половина, большинство пассажиров – британцы. Но повезло, встретили германское судно, которое шло в Циндао, на него и передали всех британцев.

Мы же ушли дальше, вглубь моря. И снова были проблемы с топливом. Судно – бегун, на максимуме выдаёт двадцать два с половиной узла, но бункера практически пусты. «Трилистник» попал в шторм, который выдержал с честью, однако, пытаясь покинуть его, топлива потратил изрядно.

Поэтому, отбежав в сторону, канлодка и судно легли в дрейф. Время у меня есть, до встречи с китайским контрабандистом ещё двое суток. Я передал ему списки того, что мне нужно, и надеюсь, он всё мне достанет.

Я отдал несколько приказов и отправился отдыхать в двухкомнатные апартаменты капитана, которые теперь принадлежали мне. Судно даже было телефонировано, телефон, установленный в каюте, обеспечивал связь с рубкой, машинным и радиорубкой. Сейчас Зайцев осваивался там, изучая телефонную станцию. Честно скажу, я был в курсе, что их уже делают, но то, что на суда ставят, видел впервые.

В кормовом трюме, помимо прочего, были десять новеньких орудий в 120 миллиметров – отличные орудия для нашего нового вспомогательного крейсера. Все десять и поставим. С местами установки уже определились. Как и ожидалось, они были уже подготовлены, даже отверстия проделаны для крепления тумб орудий, только заглушки убрать.

Ещё одна отличная новость – все орудия шли в комплекте со щитами. У нас большинство погибших и раненых среди артиллеристов как раз из-за отсутствия таких щитов на «Каме».

Два орудия – на нос, два – на корму, два – на надстройку и по два – по бортам. Работа шла хорошо, краны помогали с установкой. Орудий меньшего калибра в трюмах не было, но я решил, что и этого хватит. Да, было ровно десять площадок для установки орудий, и все их мы использовали.