— Потому что она оставила свои дневники. Да и без маминой фотографии она бы никуда не уехала. Эта фотка у Катьки была единственная. Вообще единственное, что ей на память о маме осталось, — проворчал в ответ Зимин и неожиданно шмыгнул носом, словно собирался заплакать. — Вы как хотите, а я пойду выпью!..

— Стоять! — осадил его Гуров. Зимин застыл с таким выражением на лице, словно внезапно получил удар под дых. — Сначала дело сделаем, а потом хоть упейся до полусмерти. Сейчас ты нам вменяемый нужен. А свое предполагаемое горе будешь потом заливать. Хоть водкой, хоть денатуратом.

Виталий посмотрел на сыщика. И хотя горестно-пренебрежительное выражение, которое было на лице алкоголика сразу же после того, как он увидел полицейских, почти не изменилось, в его глазах появилось уважение. И было оно вызвано не столько словами Гурова, сколько тоном, которым они были сказаны.

— Что за дневники? — получив от Гурова знак продолжать, спросил лейтенант. Зимин несколько секунд переводил взгляд с Гурова на дверь кухни, затем на Воробьева и обратно, а потом все же ответил:

— Катька нелюдимая и стеснительная была. У нее и подруг-то, считай, не было, ни в школе, ни после. Поболтать не с кем, вот она и писала все в свои дневники. Меня к ним и близко не подпускала, да мне и не очень-то интересно было. Что там такого? Обычные бабские сопли!.. Так вот, она все эти дневники как коллекцию всей жизни хранила. Если бы решила меня бросить, как все говорят, то их ни за что бы не оставила. А тут все на месте лежат. Да еще и мамину фотографию оставила.

— А что, она собиралась тебя бросить? — встрял в допрос Гуров.

— Были у нее такие мысли. Она их даже вслух несколько раз высказывала, — вздохнул Зимин. — Она ведь выпивать так, как я, не могла. Да и не хотела. Выпьет пару рюмочек, и все — уже пьяненькая. А я остановиться не могу. Понимаю, что надо, а не могу. И так — неделями. Потом вроде месяц держусь, и снова все по кругу. А по пьянке мог и Катьке оплеуху влепить. Вот и говорила она, что бросит меня, алкаша. Да я знал, что никуда она не денется, если перебарщивать не начну. У нее ведь, почитай, никого, кроме меня, не было.

— А почему вы все время говорите о своей жене в прошедшем времени? — получив немое разрешение от Гурова, продолжил лейтенант. — Вы уверены, что она мертва? Ведь никаких доказательств этому нет…

— Есть! И более чем достаточно, — оборвал его Виталий и начал загибать пальцы. — Катьки нет, а ее самые ценные вещи остались. Ее телефон вне зоны доступа, а она бы не упустила случая мне все высказать, если бы уж решилась бросить. И денег нет. Вот и свяжите все воедино!

— И кто ее убил, по-твоему? — Гуров внимательно посмотрел на алкоголика. — Может, ты сам?

— А мне к чему? В покупке выпивки она мне никогда не отказывала, а когда я в запой уходил, только на ее пенсию и жили. К тому же Катька жрать готовила очень вкусно, — развел руками Виталий, словно все сказанное абсолютно подтверждало его невиновность. — А убить ее мог кто угодно. Может, покупатели квартиры. Я даже не знаю, кто они такие. Видел один раз, и то с пьяни, так что толком-то и не запомнил… Может, нотариус. Говорят, они часто с бандитами сотрудничают. А может, дура, пошла в магазин и все деньги с собой взяла, чтобы я с ними что-то не учудил. А там какая-то мразь увидела такую кучу бабок и грохнула Катьку.

— Давай-ка все по порядку, — потребовал Гуров, поудобнее усаживаясь за стол, и указал Воробьеву на место рядом, попросив записывать показания Зимина.

Мужчина еще раз удивил сыщика, рассказав все обстоятельно и грамотно, точно отвечая на поставленные вопросы. Не узнай Гуров ранее, что Зимин был запойным алкоголиком, никогда бы не подумал, что этот мужчина находится на самом дне социальной лестницы: и память у него работала достаточно хорошо, пусть и с некоторыми провалами, и речь была грамотно поставлена, и уж впечатление окончательно спившегося идиота Виталий точно не производил.

Квартиру они с женой собирались продать достаточно давно, но все никак не могли решиться на этот шаг. Желание избавится от «двушки» и заменить ее на менее затратную «однушку» появилось из-за плохого материального положения. Зимин постоянно ни на одной работе надолго не задерживался, поскольку регулярно срывался в запой, а до пенсии ему было еще лет пять. Его супруга хоть и получала пенсию от государства, на двоих и на коммуналку ее не хватало, и женщина подрабатывала уборщицей то тут, то там. К тому же Виталий периодически умудрялся брать кредиты, которые успешно пропивал, а итогом было то, что семья перебивалась с хлеба на воду. По мнению Зиминых, продажа квартиры решила бы многие проблемы, но и на этот шаг им было трудно пойти. В том числе и из-за того, что Екатерина опасалась возможной растраты мужем полученных денег на алкоголь и приятелей.

Как сообщил полицейским Виталий, он даже не знал, что его жена нашла покупателей. Буквально дня за три до продажи квартиры он ушел в очередной запой. Познакомился с каким-то мужиком в местной пивнушке, и сразу стали они, как иногда бывает в таких случаях, лучшими друзьями. А все из-за того, что этот новый знакомый сам платил за выпивку, угощал сначала самого Виталия, а потом тот познакомил его и с женой. И последние два дня перед продажей квартиры они устраивали пирушки уже втроем.

— В тот день Семен нас пригласил на пикник, — рассказывал Зимин. — Он приехал с каким-то бомбилой рано утром и повез нас на Девкин ручей. Точно сказать, куда поехали, не могу, поскольку мы перед дорогой выпили, да и по пути к пузырю прикладываться не забывали. На природе отдохнули классно. Причем так, что я вырубился напрочь. Очнулся уже дома, и слышу, что Катька с кем-то разговаривает. И голос какой-то странный. Что удивительно, абсолютно трезвый, хотя она точно неплохо выпила. Да к тому же говорит, почти не раскрывая рта. Она так делала иногда, когда зубы болели. Такое бубнение едва внятное получается. Потом меня позвала. Я пришел, а за столом какой-то мужик что-то в бумагах пишет, и еще мужик с бабой на диване сидят. Оказалось, что тот, который за столом, нотариус, а те двое — покупатели. Катька документы подписала, а потом и я. Меня Семен сразу же на кухню утащил, пока они там