Аристов направился… ну, как направился, перегнулся через стол и включил чайник. Немного помолчал и совсем несвойственным ему тоном, без сарказма и смеха, сказал:

— Стефи, может, и сука, и дрянь, но, по крайней мере, она не пытается жонглировать твоими яйцами, как… да похер, короче. Она пошипела тебе в лицо и забилась в нору, зализывая раны и заливая их слезами, которых никто не увидит… Не передумал брату все оставлять? Уезжаешь?

— Да. Пару дней на базе поторчу, дела передам.

Я лукавил, точнее, недоговаривал Андрею. Я сказал лишь, что уезжаю, а то, что навсегда, он сам придумал, а я не стал говорить, что только на пару недель. Тоже хочу забиться в нору.

Сегодня весь день праздник в честь открытия пещеры, и все чилы на воде уже забронированы. Как и хотела Стефи, они полностью стеклянные, с маленьким диванчиком и столиком на двоих, стекла можно тонировать или делать полностью прозрачными. Там есть все для самого романтического ужина влюбленных, но себе я оставил самый дальний не для ужина. Хочу посмотреть это шоу Аристова с воды.

А пока до вечера еще много времени, унесся на своем Сиде. Верховая езда всегда вызывала у меня ощущения полной свободы, словно летишь — и все твои тревоги, сомнения и страхи исчезают. Сид был моим лучшим психотерапевтом, но теперь и он не нужен. У меня больше нет ни сомнений, ни страхов.

Возвращался я к загону в приподнятом настроении, и, наверное, поэтому, пока я возился с Сидом в конюшне, заприметил одну аппетитную попку в черных облегающих лосинах, зеленой курточке и таком же то ли берете, то ли кепке.

Девушка стояла ко мне спиной, и я взбодрился, что этот предатель в штанах наконец-то выбрал себе Стефи-заменитель. Она гладила мою недавно приобретенную лошадь, кстати, с очень своенравным характером, под стать моему Сиду, такая же себе на уме. Но сейчас стоит спокойно, пока ее гриву чешет эта жертва питона.

Послав в космос просьбу, чтобы и на мордашку девушка была трахабельной, иду к незнакомке, уже решив пригласить ее в свой чилаут на воде, раз уж у меня уже стоит, что время терять?

— Уроки верховой езды с утра, — окрикиваю ее, не доходя пару метров.

— Да? Ну что же, придется остаться до завтра. Есть свободный домик для меня, my devil?

«Ну, ты и мудак», — мысленно говорю я питону. «Для тебя, сука, с бесплатным порно-окном», — так же мысленно отвечаю ей.

Андрей мерил шагами мою комнату и бормотал «тоже восемь». Уточнять, что значит «тоже», мне лень. Как, впрочем, и все остальное тоже. Я не езжу на работу в офис, не выезжаю и в отели. Не удивлюсь, если Алекс меня уже уволил в связи с утратой доверия, или как там императоры зачищают своих замов? Ну и ладно. Я все равно больше ничего не хочу. Все мои «хочу» мне счастья не принесли.

Я много думала о нас с Ромкой и о его словах тоже. «Везде ты». Да, это правда, Ромео. Как бы я с тобой ни воевала, я сделала все от меня зависящее, чтобы убрать из твоей жизни то, что мешало тебе развивать твой бизнес и к тому же грозило тебе как минимум испорченной репутацией или и вовсе уголовным сроком. Я, как мистер Пропер, навела блеск в твоих делах, не оставляя следов. Ценой своей репутации и отношениями с родными и близкими я провела с тобой самую волшебную ночь в моей жизни. Я защищала тебя перед Андреем, Алексом и теперь еще и перед мамой, которая была сильно удивлена, что ты уехал, не дождавшись их.

— Стефи, ну расскажи, что он тебе там говорил? — снова пристал ко мне Андрей.

Как сплетница с семечками у подъезда. То видео мне показывал, где пьяный Ромка рассуждал, что все равно будет любить меня, даже если я выйду замуж за другого, и тут же злился на свои же слова и требовал, чтобы Андрей отвёз его ко мне, потому что он ненавидит просыпаться утром без меня.

— Этот идиот каждый раз пытается подойти к какой-нибудь блонде в клубе, — настучал мне Андрей на своего нового друга.

— И что? Он свободный мужчина, — пытаюсь сделать вид, что мне все равно, но, конечно, не прокатывает это с моим братаном, и уголок его рта задирается в ехидной усмешке.

— Ты ему это скажи. Он бедных девок посылает и претензии им предъявляет, что они не ты. Как в старой, доброй песне у него. Весь этот мир — не ты. Поверь мне, Стефи, если пьяный вдрызг мужик не тащит в постель доступных баб, коих было немало, считай, ему пиздец.

— Андрей, а вот если бы ты был со своей любимой и тебе позвонила бывшая… ты бы уехал? Вот так, едва встретившись после долгой разлуки, тем более ночью…

— Моя бывшая? Ты, что ли? — расхохотался Андрей, и до меня тоже дошло, что я у него пока единственная официальная бывшая. — Да не к бывшей он поехал. А к человеку, оказавшемуся в беде. Вот представь, что мы с твоим Ромео так и остались бы врагами, и вот вы вместе, ну… например, в Эдинбурге у твоей бабушки. И тут я звоню: Стефи, помоги! Я без денег, без документов, без телефона, и кроме тебя в городе никого не знаю. Что ты бы сделала? Сказала бы ему, что твой бывший звонит? Отказала бы в помощи мне?

— Такой засранец как ты нигде не пропадет, — отмахнулась я и, честно говоря, вот так сразу не могла решить, как было бы правильно. А ведь у Ромки тоже не было времени думать, что правильно, а что нет. Как я уже поняла, там эта Вера в историю вляпалась и помощь ей действительно была нужна. Ну побоялся мне сказать, не зная, как я отреагирую. Надо было доверять ему и дождаться, когда вернётся, он ведь обещал рассказать.

— Ну? Что он сказал? — любопытный Андрей прекратил совать нос во все ящики в моей комнате и снова пристал с вопросами.

— Что ненавидит просыпаться утром. И я, любимая, дрянь такая, из него не выгоняюсь.

Конечно, всего я Андрею рассказывать не собираюсь, но Ромка долго мне бубнил в трубку. Он был такой растерянный, даже, кажется, не понимал, что разговаривает со мной. Если вычленить все, что он намешал в своих мыслях вслух мне в трубку, то, мне кажется, мы оба слишком категоричны были в тот вечер. А уж сколько проклятий Рома послал на голову этой бедной Веры за тот звонок, что возник вопрос: нафига спасал?

— Стефи, ну что вы как два упрямца? Ну накосячили оба, с кем не бывает? Пока ведь не произошло ничего, что нельзя простить? Ну глупости все это. Уехал, не сказал ничего, зато ты гадостей за двоих наговорила. Он же не трахать ее поехал…

— И что мне теперь, бежать за ним с мешком приданого опять? Я как залежавшийся товар на распродаже себя предлагаю, возьмите кто-нибудь, я вам детей нарожаю и с борщом у калитки ждать буду?

— Так тебе любой подойдёт?

— Конечно, любой. Совсем любой Ромка мне подойдёт, даже когда он злой как дьявол. Только он больше не придет. Он сказал, что нельзя ему говорить, что не нужен… не простит…

— Ну хочешь, я его веревками свяжу, кляп в рот суну и к алтарю привезу? У меня полно этого барахла на даче.

— Всё-таки залез в комнату закрытую?