Теперь она стояла передо мной – женщина средних лет, придворная дама и тренированный убийца. Мы смотрели друг на друга. Она знала меня. Я гадал, вспоминает ли она, как притворялась, будто дремлет на ступенях трона будущей королевы, пока я докладывал Кетриккен. Даже по прошествии стольких лет я испытывал одновременно ужас и негодование оттого, что меня с такой легкостью обманул ребенок.

Она вошла в комнату, опустила глаза под моим взглядом, а потом присела в низком реверансе:

– Лорд Фитц Чивэл Видящий. Это честь для нас. Добро пожаловать.

И вот так аккуратно она меня снова провела. Пыталась ли Розмари выразить уважение ко мне или с порога сообщала своему ученику нужные сведения? Парнишка охнул, тем самым выдав, что он понятия не имел о моей настоящей личности, но теперь догадался о том, насколько важен мой визит. И возможно, больше понял о своей изначальной ошибке в Ивовом Лесу.

Я хладнокровно посмотрел на Розмари:

– Тебя разве не предупреждали о том, какие бывают последствия, если приветить и назвать по имени призрака?

– А какие могут быть последствия у гостеприимства? И оказанной чести? Как по мне, весьма досадно, когда гость является в такой час без предупреждения. – Чейд вошел в комнату из-за того же гобелена, что и Розмари.

Леди Розмари была в простом утреннем платье, и я подозревал, что после какого-то урока с Фитцем Виджилантом она намеревалась приступить к дневным делам. В противоположность ей, Чейд щеголял в облегающей зеленой рубашке с пышными белыми рукавами. Рубашка была перехвачена черно-серебристым поясом, а ее полы почти достигали коленей. Его штаны были черными, туфли – тоже черные, но еще и расшитые серебряными бусинами. Седые волосы были убраны назад и стянуты в суровый воинский хвост. Для Чейда сейчас явно было не окончание веселой ночи, а начало трудового дня.

Он не стал ходить вокруг да около:

– Как ты здесь оказался?

Я взглянул ему прямо в глаза:

– Тот же вопрос я задал юному Фитцу Виджиланту примерно четыре месяца назад. Его ответ меня не удовлетворил, так что я подумал, что могу прийти сюда и получить лучший. От тебя.

Чейд пренебрежительно фыркнул:

– Что ж. В былые времена ты легче относился к розыгрышам.

Он пересек комнату, держась немного скованно. Я заподозрил, что под рубашкой его торс туго перебинтован, чтобы придать стройности и облегчить нагрузку на старую спину. У камина он рассеянно огляделся по сторонам:

– Куда подевалось мое кресло?

Розмари издала тихий досадливый вздох:

– Прошли месяцы с той поры, как вы тут бывали, и вы сказали, что я могу все обустроить по-своему.

Он бросил на нее сердитый взгляд:

– Необязательно было менять все так, чтобы досадить мне.

Она поджала губы и покачала головой, но махнула рукой Фитцу Виджиланту:

– Старое кресло в углу, с другим хламом, ожидающим, когда его выбросят. Принеси его, пожалуйста.

– Хламом? – возмущенно повторил Чейд. – Каким еще хламом? У меня тут не было хлама!

Она скрестила руки на груди:

– Растрескавшиеся миски и щербатые чашки. Маленький котел со сломанной ручкой. Фляги со старым маслом, которое почти превратилось в смолу. И весь прочий сор, который вы спихнули на дальний конец стола.

Чейд еще сильнее помрачнел, но лишь проворчал что-то в ответ. Фитц Виджилант притащил его старое кресло обратно к очагу. Не вставая, я подвинул кресло Розмари, чтобы освободить место. Впервые за десятилетия я вновь увидел кресло Чейда. Витые деревянные детали покрывали глубокие царапины. Стыки расшатались, а на подушке все еще было видно, где я ее зашил, когда Проныра, его ласка, однажды ночью решил напасть на кресло. Я окинул комнату взглядом и спросил:

– Никаких ласок?

– И никакого помета, – язвительно ответила Розмари.

Чейд закатил глаза, глядя на меня. Со вздохом опустился в кресло. Оно заскрипело под его весом.

Он уставился на меня:

– Итак, Фитц. Как твои дела?

Я не собирался позволить ему так легко отмахнуться от моей миссии:

– Я раздражен. Оскорблен. И держу ухо востро с той поры, как обнаружил, что к колыбели моего ребенка подкрался убийца.

Чейд издал не то пренебрежительное фырканье, не то смешок:

– Убийца? Едва ли. Он еще даже не шпион.

– О, это так утешает! – ответил я.

– Ах, Фитц, куда еще я мог его послать, чтобы он набрался опыта? Все не так, как когда ты был мальчишкой, – тогда назревала война, а вероломный маленький претендент на трон жеманничал и интриговал прямо здесь, в Оленьем замке. У меня было с дюжину способов оценить твои успехи, не выходя за пределы замковых стен. Но Фитцу Виджиланту не так повезло. Мне приходится высылать его подальше, чтобы испытать. Я стараюсь аккуратно подбирать ему задания. Я знал, что ты не причинишь ему вреда. И подумал, что это может быть хорошим способом проверить его отвагу.

– То есть ты не меня проверял?

Чейд рассеянно взмахнул рукой:

– Может быть, чуть-чуть. Никогда не помешает убедиться в том, что кое-кто не потерял сноровку. – Он огляделся по сторонам. – Что там у тебя, вино?

– Да. – Я заново наполнил свой бокал и протянул ему.

Он взял, сделал глоток и поставил в сторону.

Выждав, я спросил:

– И зачем же мне может понадобиться сноровка?

Он уставился на меня своими пронзительными зелеными глазами:

– Ты привел в этот мир еще одного Видящего и задаешь мне такие вопросы?

Я сдержал свой гнев.

– Не Видящего. Ее зовут Би Баджерлок. – Я не стал говорить, что моя малышка никогда не станет представлять для кого-то угрозу.

Он подпер рукой подбородок, опустив локоть на ручку кресла:

– Ты потерял хватку, если думаешь, что такой тонкий щит может ее уберечь.

– Уберечь от чего? – Я бросил взгляд мимо него, туда, где стояли Розмари и Фитц Виджилант. – Единственная угроза, замеченная мной, проистекала от людей, которым, казалось бы, мне следовало доверять. От людей, которых я считал ее защитниками.

– Это была не угроза. Это было напоминание о том, что тебе не следует терять бдительность. С самого начала. К тому времени, когда опасность становится очевидна, уже поздно воздвигать защиту. – Он свел жесткие брови, глядя на меня. – Скажи, Фитц, какое будущее ты планируешь для этого ребенка? Как и чему будешь ее учить? Что дашь ей в приданое и как надеешься выдать ее замуж?

Я уставился на него:

– Она младенец, Чейд!

И возможно, навсегда им останется. Если Би начнет расти и демонстрировать шустрый ум, у меня хватит времени, чтоб поразмыслить о таких вещах. И все же меня поразило то, что я даже не подумал про то, о чем сказал Чейд. Что станет с моей дочерью, когда Молли и я умрем? В особенности если она окажется идиоткой?..