Мы плыли по подземной реке, но здесь вовсе не было того кромешного мрака, как можно было ожидать. Как звезды в ночном небе, над моей головой изредка проплывали люки-колодцы, дающие струю чистого воздуха. Свод был выполнен в виде арки и сделан из дубовых брусьев; стены канала и основание, похоже, были облицованы гранитом. Я представила себе, сколько земли надо было выкопать, чтобы создать эту реку… Лодка слегка покачивалась, минуя изгиб за изгибом, а мне вдруг вспомнились мифические сказания о царстве Аида. Эта река была похожа на реку Стикс… Где-то вдалеке до пронзительности гулко капала вода.

Прошла четверть часа, прежде чем я увидела перед собой светлое отверстие, услышала нарастающий шум воды и листвы. Постепенно отверстие увеличивалось, и наконец перед нами раскрылось небо и мы оказались в круглом бассейне, над которым склонили ветви вековые ясени, а берега которого были устланы виноградом.

– Куда мы попали? – спросила я невольно.

Герцог очень спокойно ответил:

– Это Чарующее озеро, сударыня. Отсюда вода по каналу и по каскаду ступенек падает в Нижний пруд.

Чарующее озеро… На его берегу герцога уже ждали. Я увидела около десятка человек с ружьями. Чуть вдалеке лошади грызли кору с деревьев.

Я подозрительно оглядывалась. Люди герцога были похожи на шайку бандитов, готовившихся грабить дилижансы. И то, что они поклонились мне, меня нисколько не успокоило.

Ведя меня к лошадям, герцог вполголоса отдавал распоряжения:

– Люди Мусташа пусть отправляются к воротам… Фан-Лер, ты отправишься в Фужер и дашь мне знак, едва он появится…

Снова «он»! Несомненно, речь шла о человеке, которого они выслеживали. Но зачем? Лицо Поля Алэна было непроницаемо, да и Александр вряд ли даст мне объяснения. Кроме того, мне очень хотелось поскорее расстаться с ним. С тех пор как я обнаружила, что он вовсе не холоден ко мне, во мне проснулись сильные опасения: несмотря на всю его бесстрастность, я боялась какой-нибудь вспышки с его стороны. Мало ли что может сделать мужчина, желающий меня с силой, в величине которой я сама имела возможность убедиться!

Он помог мне вскочить в седло.

– Быстрее, Поль Алэн! Герцогиня должна как можно скорее быть дома.

Поль Алэн, как всегда, не заставил старшего брата повторять приказание дважды.

Старая герцогиня вела себя отнюдь не так приветливо и дружелюбно, как мой свекор. Я встретила ее ранним утром в четверг; как всегда, возвращаясь с фермы в сопровождении служанки, она вдруг остановилась и преградила мне дорогу в парк.

– Нам пора поговорить, не кажется ли вам, девочка?

Она дала знак служанке отойти. Я остановилась, внимательно глядя на Анну Элоизу. Старуха выглядела на все свои полные восемьдесят лет – иссохшая, морщинистая, с фальшивыми волосами и зубами, но очень чопорно. Наверняка она целых три часа в день тратит на туалет. Все в ней было старо, кроме взгляда – насмешливого, зоркого, цепкого, почти молодого.

– Как вам будет угодно, – проговорила я не слишком приветливо.

– Мой внук взял вас в жены. Отчего же вы не беретесь за обязанности хозяйки?

– Какие обязанности?

– Ходить на ферму, следить за кухней, отдавать распоряжения служанкам!

Заметив мой недоумевающий взгляд, она хмыкнула.

– Может быть, моя дорогая, все дело в том, что вы только к Версалю привыкли? Это было пропащее место, голубушка! Ваш отец – а мой брат – был сделан из хорошего теста, но все это пропало даром в Версале! Вы полагаете, там была настоящая аристократия? Там были сопляки! Вот почему они так легко полетели кувырком – из-за своих танцев! Я всегда презирала этих щеголей и щеголих! Так-то, милочка! Франция всегда держалась на нас.

– На ком это – «на вас»? – чрезвычайно задетая, спросила я.

– На тех аристократах, что делали дело, а не развлекались! На тех принцах и герцогах, что воевали за короля, были князьями церкви и государственными чиновниками. На таких, как дю Шатлэ или как мой покойный муж, герцог де Сен-Мегрен! Я всю жизнь прожила в поместьях, никогда в Версале не танцевала! И я горжусь этим! Взгляните даже на моего внука – ему было всего двадцать, когда он отправился сражаться за Францию в Индию, и сражался тринадцать лет! А ваш отец? Где сражался он?

– Он сражался с республиканцами и был расстрелян ими! Жаль, очень жаль, мадам, что жизнь в поместье не научила вас вежливости!

В ее глазах мелькнул огонек заинтересованности.

– Это хороший ответ, хотя и не слишком почтительный. Но у меня к вам есть еще один вопрос.

– Какой? – спросила я недружелюбно.

– Чем вы так отпугнули моего внука, что он еще и ночи не провел вместе с вами?

Я вспыхнула. Оказывается, эта старуха – еще большая язва, чем я предполагала. Она все видит, за всем подглядывает! Всюду сует свой нос!

– Вы следите за нами? – ледяным тоном спросила я.

– А как вы могли сомневаться? Александр – мой любимец. Он долго не женился, все выбирал! И выбор сделал скверный. Что ж, теперь этого не изменишь. Но я бы хотела, чтобы у рода дю Шатлэ появился наследник. У меня самой было одиннадцать детей, милочка. Необходимо, чтобы вы хоть в малой степени последовали моему примеру.

– У меня трое детей, сударыня. Но соревноваться с вами я не собираюсь.

– Жаль! Очень жаль! Именно поэтому вы не живете с моим внуком как с супругом?

– Это касается только нас, – процедила я сквозь зубы. Не в силах больше продолжать этот разговор, я бесцеремонно прекратила его и зашагала прочь. Неприятности буквально нанизывались одна на другую. Наследник! От злости я задышала чаще. Не дождутся они от меня ничего подобного! Я не желаю жить с человеком, который стал моим мужем. Уж если на то пошло, и он скоро от меня откажется. Нельзя же поверить, что он вечно будет мириться с подобным положением. Ну а когда он устанет, все будет очень легко устранить… Кто знает о нашем браке? Разве что наши близкие и отец Медар. Можно вообще сделать вид, что ничего такого не было!

Самые безумные мысли лезли мне в голову. Я быстро шла по аллее, бормоча сквозь зубы проклятия. По правую руку от меня темнели два озера, соединенные друг с другом водным каналом. Через канал был переброшен ажурный каменный мост из генуэзского мрамора. Он просто тонул в собственном отражении – и его белые колонны, и легкие арочные своды… Мириады опавших листьев, румяных, лиловых и шоколадных, покачивались на светло-зеленой воде. Сильно изрезанная линия берега кое-где глубоко вдавалась в него длинными языками, поросшими чахлыми рыжими соснами и высокими лиственницами, – их хвоя под влиянием осени уже становилась лимонно-желтой и устилала землю пушистым ковром. Вероятно, на озерах летом есть лилии…