— Поразительно, — пробормотал сэр Веронал. — Крайне поразительно. — Он помедлил.

Когда столь сочный плод с такой легкостью падает тебе в руки — это может быть или совпадением (богатство и слава привлекают удачу), или злым умыслом. А вдруг перед ним дешевая подделка? Сликстоун вернулся ко внешней обложке и обнаружил знакомую надпись, слегка поблекшую в сравнении с той, которую он помнил:

Он узнал и почерк, и скрытое послание, о котором теперь помнил. В его руках, без сомнения, находился оригинал.

«Теперь у меня есть и книга, и камни», — подумал он.

Опасаясь выдать свое ликование, сэр Веронал сделал отвлекающий маневр, открыв страницу с силуэтами собаки и летучей мыши, расположенными над обычной диаграммой, и страшной помесью обеих справа от нее.

— Эти рецепты явно не предназначены для выведения домашних животных, — сказал он, параллельно обдумывая последствия своей поразительной удачи.

Все, что ему теперь оставалось, — это найти местоположение белой плиты. Тем не менее нужно было подкинуть что-нибудь мистеру Стриммеру, чтобы завоевать его доверие.

Он захлопнул книгу и положил правую руку на обложку в жесте, напоминающем торжественную клятву.

— Елизаветинская эпоха, 1571 год. Римские цифры с датой MDLXXI прописаны в верном порядке вдоль корешка. Чтобы их разглядеть, вам понадобится мое увеличительное стекло. Но особое внимание привлекает монограмма.

— В ней зашифровано не имя, а место, — пояснил он.

Как часто бывает с монограммами, стоило получить подсказку, как смысл надписи стал предельно очевиден. Сэр Веронал пробежал пальцами по символу — «О», «Й» и «Х».

— Хой. В городе было несколько печатных станков. Как раз этот перестал работать примерно в то время. Название звучит загадочно, но книга должна быть редкой, учитывая столь качественный переплет. Теперь моя очередь: где вы ее нашли?

Стриммер рассказал об углублении в полу обсерватории, расположенной в верхнем ярусе Северной башни. Он добавил, что места там хватало лишь для одной книги и что Валорхенд ничего о ней не знает. Он не упомянул, что на странность в конструкции Северной башни ему намекнул Роберт Фласк. В конце концов, он сам нашел книгу.

Это объяснение позабавило сэра Веронала. Уинтер выбрал подходящий тайник для своего самого драгоценного артефакта, без сомнения, предвидя, что в случае его поражения власти закроют обсерваторию в знак «уважения» к Грассалу.

Стриммер понял, о чем следовало спросить с самого начала:

— Вы говорите, что приехали искать прошлое. Но что вас натолкнуло на мысль о том, будто ваше прошлое находится именно здесь?

— Письмо.

— Не слишком содержательный ответ.

— Ваш мэр сообщил, что написал мне по рекомендации Пула Малара, однако такого человека не существует. Полагаю, мистера Сноркела просто интересовали мои деньги. Если так, он получил, что хотел. В письме употреблялось слово «чужак». Оно задело во мне какую-то струну, но тогда я еще не знал, какую именно.

«За всем этим скрывается нечто более серьезное, — подумал Стриммер. — Откуда Сноркел знал, что нужно пригласить именно сэра Веронала?»

— Кто-нибудь еще знает об этой вашей комнате в башне?

— Никто, — последовал полный тщеславия ответ. В конечном итоге, Стриммер и правда сам обнаружил комнату. Фласк только изящно на нее намекнул.

— Почему Валорхенд выступает против меня?

— Валорхенд — всего лишь извращенная эксгибиционистка. Не тратьте на нее время.

— Для подобного выступления нужна храбрость.

— Конечно, если вы называете храбростью бездумное стремление стать центром всеобщего внимания.

Сэр Веронал кивнул и поднялся. Судя по всему, этап перекрестных допросов завершился.

— У меня к вам две просьбы. За каждую получите достойное вознаграждение. Во-первых, я хочу одолжить вашу книгу, и я действительно хочу ее только одолжить. Во-вторых, я бы хотел, чтобы вы присматривали за Валорхенд. Выясните, что она задумывает, с кем встречается.

— О каком именно вознаграждении идет речь?

— На ваш выбор: или определенная сумма сейчас, или возможная власть потом.

Стриммер почувствовал, что его испытывают, словно предлагая две шкатулки: одну — простую, в вторую — волшебную.

— Я никуда не тороплюсь.

Сэр Веронал одобрительно кивнул.

Стриммер не мог рационально объяснить собственный выбор. Он знал, что сэр Веронал — жестокий человек, но при этом между ними установилось некое подобие доверия.

Сэр Веронал, кажется, прочитал его мысли.

— Я давно путешествую по миру. Родственную душу найти нелегко. Хочу задать последний вопрос, на который вы можете не отвечать. Сколько вам лет?

— Тридцать два, а вам?

В ответ на Стриммера повеяло холодом, который никак не соответствовал их прежней взаимной открытости в более острых вопросах.

— Как человек более старшего возраста, я отказываюсь отвечать.

По крошечному балкону, опасно пошатываясь, бродил уродливый кот. Когда сэр Веронал повернул шею в его сторону, кот выгнул спину, зашипел и скатился на улицу.

— Я бы топил таких тварей при рождении, — произнес Стриммер.

— Возможно, просто неудачный эксперимент, — ответил сэр Веронал. Стриммер, который и сам не чурался черного юмора, почувствовал что-то странное в высказывании собеседника.

Со встречи ученый вернулся в смешанных чувствах. Он не сомневался в том, что сэр Веронал следовал установленным правилам игры и говорил правду, а это значило, что «Книга римских рецептов» была не просто редкой, но имела какое-то предназначение. Что касается его собственных перспектив, Стриммер подозревал, что прошел предварительное собеседование, но впереди его будут ждать испытания похлеще. Деньги — это власть, и у сэра Веронала имелись все инструменты для того, чтобы сместить Сноркела. Так что было бы неплохо ухватиться за фалды его фрака.

Соловей Китса, который

заразил Облонга страстным интересом к орнитологии, который основывался на надежде, что благодаря пению птиц он сможет создать творение не менее прекрасное. После первоначального знакомства с пернатыми интерес Облонга лишь укрепился, хоть и не принес желанных плодов художественного творчества; правда, теперь его исследовательская работа страдала оттого, что он никак не мог запомнить характерные черты изучаемых объектов — цвет лапок, окрас перьев, форму хвоста.