По плану, заранее подготовленные кочегары и машинисты должны были занять место англичан, после чего захваченный «Баньши» возглавит ползущую в гавань процессию – «Одессу» с барком на буксире и прячущийся за их бортами выводок минных катеров. Как же – возглавит! Прошло не менее четверти часа, пока удалось хоть немного проветрить низы, но и тогда добровольцы смогли спуститься в кочегарку, только замотав лица мокрыми тряпками, и надрывно кашляли, швыряя уголь в отверстые пасти топок.

«Одесса» миновала блокшив и уже волокла обреченный барк по направлению к стоящим в глубине гавани фрегатам, а «Баньши» только подходил к старому турецкому двухдечному кораблю, стоящему на приколе у входа в гавань. Белых ежесекундно ждал окрика, выстрела, но пока все было тихо. Высоченный, заваленный внутрь борт вырастал над головами; капитан-лейтенант отметил, что люки пушечных портов закрыты и лишь из верхнего ряда кое-где высовываются стволы. Видимо, вместе с мачтами превращенный в блокшив линкор лишился большей части артиллерии.

Наконец на палубе зашевелились. Над планширем показалась голова в турецкой феске, раздался окрик.

– Сизын адам! – отозвался Тюрморезов, немного знавший по-турецки.

Это означало «свой человек» – обычный для турок отзыв. Но то ли подъесаул напутал со словами, то ли на этот случай имелся другой пароль, а только часовой насторожился.

– Ким дыр о? – встревоженно крикнул он, сдергивая с плеча ружье.

Тут и языка знать не надо, подумал Белых, наводя на феску красную точку коллиматора. «Кто идет?» – а что еще может спросить часовой?

– Я панаджи деиль![22] – попытался исправить положение Ванька Калянджи, но кожух колеса «Баньши» уже ткнулся в борт.

– А пошел ты… – злобно буркнул капитан-лейтенант, нажал на спуск и заорал во весь голос: «Пошли!»

Бдительный турок повалился на палубу с продырявленной башкой, а в планширь уже впились кошки-тройчатки. Команда блокшива спала прямо на палубе, но до пушек не добежал ни один. Карел и Абрек с марсов расстреливали из винтовок с глушителями вскакивающих турок, а молчаливые тени одна за другой перемахивали через фальшборт и разбегались по палубе – бебуты и бесшумки собирали кровавую дань. За ними вслед лезли два с половиной десятка «охотников» с «Алмаза» и «Адаманта», вызвавшихся в абордажную партию.

И тут грохнуло. В глубине гавани вырос дымно-огненный столб, высветив в вечернем сумраке густой лес мачт на рейде. В ответ окрысились огнем карабины и «калаши» абордажников – больше не имело смысла сохранять тишину. Белых видел, как под аккомпанемент пальбы мимо блокшива, разворачиваясь в дугу, прошли минные катера первой атакующей волны. С левого фланга, по-комариному звеня подвесниками, неслись поперек бухты две надувные моторки, и за каждой вырастал плотный белесый хвост дымовой завесы.

Со стороны моря прилетел звук далекого пушечного выстрела, потом еще один и еще. Над головой завыли снаряды – подошедший «Алмаз» начал пристрелку, отвлекая внимание англичан от катеров мичмана Красницкого.

Ожила рация:

– Снарк, я Вомбат, все чисто, нашли.

Это старший лейтенант Маликов. Его четверка работала на корме, имея задачей захватить и заминировать крюйт-камеру.

– Змей, это Снарк, как у тебя?

– Чисто, Снарк. Бармалеи заныкались под палубу, мы им подарочков накидали, чтоб не скучали.

– Хорошо, Змей, Вий, прикрывайте отход!

И во весь голос:

– Все назад, на пароход! Сейчас эта халабуда рванет, шевелись, кому жить охота!

Казачки и матросы весело, с веселыми матерками посыпались назад, на палубу «Баньши». Последними с обреченной посудины спрыгнули четверо спецназовцев. Маликов-Вомбат – огромный, под два метра ростом, глаза белые, бешеные, – подошел к командиру, протянул коробочку дистанционного взрывателя.

Захлопали по воде колеса, между бортами возникла и стала расти полоса мутно-пенной воды. Белых поглядел вверх – по вантам ловко карабкались трое адамантовцев; за спиной у одного болтался на брезентовом ремне ПКМ с пристегнутой патронной коробкой. Что ж, мы продолжаем КВН, усмехнулся капитан-лейтенант и надавил кнопку, посылая сигнал радиозапалу.

II

Бухта Варны.

18 октября 1854 г.

Старший лейтенант Краснопольский

Краснопольский сам готовил торпеду к выстрелу. Руки выполняли нужные действия, не обращаясь к памяти за указаниями: так, углубление пять футов… клапан затопления… патрон, приводящий в действие подогреватель… верхняя горловина открыта, пальцем провести по указателям – все в порядке. Теперь зарядное отделение, а от него обратно, к хвосту стальной рыбины. Предохранительная чека ударника и хвостовые стопора сняты, готово!

Сейчас торпеда лежит в рубчатой трубе, установленной на месте бушприта «Аргонавта». Трехсоттонная железная шхуна Отдельного кавказского корпуса была единственным русским винтовым военным кораблем на Черном море. Скромная скорость в восемь узлов, пара малых карронад – вполне достаточно для лидера флотилии «минных таранов». Краснопольский поначалу хотел возглавить атаку на шестидесятитонном железном пароходике «Ростов», но так и не решился доверить драгоценную торпеду чужим рукам. Две другие «Заветный» расстрелял… не то чтобы совсем впустую, скорее, цели не стоили таких затрат. Сначала по ошибке торпедировали парусный «Трафальгар», потом – колесный фрегат «Везувий». С этим медлить было нельзя: английские ядра уже падали вокруг приводнившегося с заглохшим мотором аппарата Марченко и Лобанова-Ростовского, и пришлось тратить на колесное корыто предпоследнюю самодвижущуюся мину.

А последняя – вот она, в аппарате импровизированного миноносца. Между прочим, первого в российском, да и в любом флоте этого мира! И ничего, что свои торпеды здесь пока не производят, – если бог даст выйти живым из этой атаки, он, старший лейтенант Краснопольский, постарается исправить это упущение.

* * *

Вторая волна – миноносец, шестнадцать «минных таранов», и девять брандеров, – достигла гавани, когда впереди уже вовсю кипел бой. Катера Красницкого добрались до английских кораблей, и в унисон взрывам шестовых мин лопались шрапнели – «Алмаз» обстреливал гавань на предельной дистанции беглым огнем. Тяжелые корабельные орудия пока молчали, англичане отвечали ружейной трескотней да редкими «бабахами» карронад. Впрочем, много ли надо крошечному катерку?

Миновав редеющую полосу дымовой завесы, «Аргонавт» оказался прямо напротив желанной цели – винтового линкора «Джеймс Уатт», одного из трех кораблей этого типа, имевшихся у англичан. Пять кабельтовых, тут и слепой не промахнется! Там не менее Краснопольский выждал еще секунд пятнадцать и только потом скомандовал: «Пли!» Пороховой заряд вытолкнул смертоносную сигару из трубы аппарата, и она пошла к цели, оставляя за собой дорожку из пузырьков пара и воздуха.