– Но как же она поняла, что речь не о вашем муже?

– Как-то поняла, посчитала месяцы моей беременности, сопоставила с датой своего рождения и догадалась. А еще мать Юркина подтвердила ее предположения, рассказала, что я гуляла с парнем из Питера до того, как стала с ее сыном встречаться, вот и пришлось мне все ей рассказать. С тех пор Катюха и настроила себе планов. Она не сомневалась, что ей удастся разыскать кровного отца, и что он ее признает и поддержит. Она постоянно говорила, что ни за что не останется в Тихвине, а переедет в Питер, а потом, может, и в столицу махнет, потому что она заслуживает большего, нежели всю жизнь проторчать в провинции, где и работы-то толком нет, и развлечений никаких… Вот и допрыгалась, дочка!

Впервые Ольга Уткина показала, что переживает, – она хлюпнула носом и полезла за носовым платком. Вытерев глаза и высморкавшись, она снова заговорила:

– Наверное, я зря ее отпустила, но Катюху было не остановить: если она что-то втемяшит себе в голову, то это оттуда и кувалдой не выбьешь!

– Скажите, Ольга Ивановна, а не было ли у Кати врагов в Тихвине?

– У моей Катьки – врагов? Да вы смеетесь, ее все подружки ненавидели за то, что нос задирает, но чтобы убить… Нет, таких врагов у нее не было! Но разве хотели убить именно мою Катюху? Я думала, дело в ее отце… в смысле в настоящем отце, в прокуроре?

– Да нет, похоже, проблема именно в Кате, – покачала головой Лера.

– Господи, во что же она вляпалась?! Ну, разыскала папашу, пристроилась, чего же ей еще надо было?

– Вот это-то мы как раз и пытаемся выяснить, Ольга Ивановна. Скажите, вам знаком этот человек?

Лера вытащила из папки и выложила на стол фотографию Антона Гущина.

– Так это ж Антошка! – сразу же узнала парня Уткина. – А его, что… тоже?..

– Надеюсь, нет, но ему грозит серьезная опасность!

– Так он все-таки ее нашел… Вот уж не думала, что Катюха сбежала из Тихвина, чтобы снова замутить с Антошкой!

– А что, они встречались до отъезда Кати?

– Не совсем так, Антошка первым уехал. И правильно сделал, скажу я вам: там у них компания-то была не самая лучшая, того и гляди получилось бы то же, что с моим старшим сыном!

– А что с ним получилось такого?

– Сел он по малолетке, вот что.

– За что?

– За грабеж, вымогательство и… нанесение тяжких телесных – так, кажется. Не справлялись мы с ним, совсем не справлялись. Юрка ведь ему не отец: когда мы сошлись, Олег уже все понимал, поэтому отчим никогда не был для него авторитетом. Как он из колонии вышел, так и ударить мог Юрку, даром что тот инвалид… Я, честно говоря, вздохнула с облегчением, когда он съехал!

– А куда съехал?

– К девице своей, как сейчас говорят, гражданской жене. Я боялась, что он младших худому научит. Вот и мать Антона, Вера, тоже этого опасалась, ведь они с Олегом дружили…

– Так Антона, что, специально в Питер отправили?

– Ну да, специально. Катька тогда сильно ревела, ругалась, что мать его отослала, любовь им, понимаешь, поломала!

– Она, что, просто так, в никуда отправила сына? Он же мог запросто затеряться в большом городе!

– Да нет, что вы, не в никуда, конечно же! Она его к двоюродному брату пристроила, в лицей – он там преподает. Без такой крепкой связи, без блата то есть, Антошка бы не поступил. Он ведь девятый класс с грехом пополам окончил, но так никуда и не пристроился – перебивался случайными заработками, бедокурил с приятелями… и с Олегом моим, хоть у них и приличная разница в возрасте.

– Вы сказали, Олег сидел «по малолетке» – получается, больше не приходилось?

– Слава богу, нет, но… понимаете, мне кажется, что он продолжает тем же заниматься, просто умнее стал, да и в Тихвине не промышляет – ездит по соседним городам и в Питер… Но больше он не попадался, нет… Вы сказали по телефону, Катюха была беременна – от Антошки?

– Когда мы его найдем, то обязательно выясним, а до тех пор невозможно это определить.

– Ясно…

– Ольга Ивановна, а в какой именно лицей поступил Антон?

– В какой-то художественный… помню, что-то про Фаберже вроде.

Лера быстро открыла в телефоне «поиск» и прочла:

– Художественно-профессиональный лицей имени Карла Фаберже?

– Точно, он самый! На ювелира учился. А потом дядька его к какому-то ювелиру пристроил в подмастерья, потому как после учебы, как он говорит, ты всего лишь неограненный алмаз, а никакой не бриллиант! Я ведь все новости об Антошке только от Веры узнавала, потому что вот он матери позванивал, да и брат сообщал, что да как – не то что моя Катюха… Я даже не в курсе была, что они здесь встретились!

– Ольга Ивановна, мне понадобится телефон и адрес этого человека – ну, брата Веры.

– Я-то сама не знаю, но могу ей позвонить и спросить…

– Да, пожалуйста. И еще: посмотрите-ка вот на этот портрет… Это не фото, а рисунок, сделанный на компьютере, но вдруг вы видели этого парня?

Лера подвинула к собеседнице распечатанный портрет незнакомца, с которым сосед Роговой видел Катерину незадолго до гибели. Ольга Уткина взглянула и буквально побелела.

– Вам плохо? – всполошилась Лера. – Выпейте воды!

Ольга послушно сделала несколько глотков, и рука ее при этом сильно дрожала.

– Вы знаете его? – спросила Лера, когда женщина снова поставила стакан на стол. – Он тоже дружил с Катей?

– Это… это мой сын, – с трудом разжимая губы, пробормотала Уткина. – Это Олег…

– Олег?

У Леры в голове заплясали разрозненные кусочки мозаики, складываясь в общую картинку. Не хватало нескольких деталей, но сейчас это было не важно – важно разыскать Антона Гущина, и как можно скорее!

– Только не говорите, что Олег… – едва слышно пролепетала Уткина, покачиваясь на стуле.

– Что?

– Олег, он не мог… да, они с Катюхой никогда особо не ладили, но он не мог ее… Он не мог!

И Уткина снова схватилась за стакан с водой, словно он был спасательным кругом, а не стеклянной емкостью.

– Вы успокойтесь, Ольга Ивановна, – попросила Лера, слыша, как зубы ее собеседницы стучат о край стакана. – Я и не говорила, что Олег виновен в убийстве сестры, их просто видели вместе незадолго до преступления.

– Господи, ну зачем, зачем он ее разыскал?! – воскликнула в отчаянии Уткина. – Я так надеялась, то он оставит нас всех в покое! За