Ринара тут же нырнула в сад, проверять лекарственный огород, а я поднялась в комнату к Лису и Адарии, да так и застыла с открытым ртом. В спальне по-прежнему был погром, а парочка сидела возле зажженного камина и… играла в карты. Судя по скинутой с русалки одежды, на раздевание.

— Опять моя взяла! — ухмыльнулся Лис.

Адария застонала.

— Либо рубашку долой, либо… меня целуешь!

— Да я лучше жабу слопаю! — выпалила она.

Оборотень красноречиво посмотрел на русалку. Та зашипела, стянула рукав рубашки, снова зашипела, натянула обратно и зло уставилась на фамильяра.

Тот перетащил девушку к себе, запустил ладонь в ее волосы, потерся носом о щеку, вдыхая аромат, а потом нежно-нежно поцеловал.

— В следующий раз, рыбка моя, ты так легко не отделаешься. Это я тебе точно обещаю. И рубашку эту проклятую… снимешь, — ухмыляясь, прошептал Лис ей на ухо.

— В следующий раз? Да с чего ты решил, что он будет?

— Так мы комнату не убрали. Значит, Яна точно разозлится и нас снова запрет! — довольно улыбнулся фамильяр.

Чудесная логика! То ли рассмеяться, то ли головой о стену побиться.

— Покусаю, как только сил наберусь! — фыркнула я, устало садясь на чудом уцелевший диван.

— Яна! — тут же подскочила Адария, отчаянно краснея и натягивая рубашку на голые колени.

Меня, что ли, стесняется? Ну дела…

Лис проказливо улыбнулся, когда русалка схватила одежду и помчалась в ванную.

— Ведьмочка, мне понравилось. Не сердись только.

Фамильяр подошел ко мне, заглянул в глаза, явно не зная, как себя вести. Новоявленные ведьмы всегда непредсказуемы и оригинальны в своих решениях, а уж я…

— Да ладно… — махнула на него рукой.

— Порядок наведу, ужин разогрею, — быстро добавил он, поглядывая в сторону ванной, где скрылась Адария.

— Лис… тут такое было…

Я пересказала ему произошедшее в лавке, но фамильяр только хмыкнул и сообщил, что я в него пошла, становлюсь такой же хитрой, изворотливой и изобретательной, за что и получил от меня подушкой по плечу.

Пока он накрывал на стол, я быстро приняла душ, переоделась и потрогала камушек для перемещения, который дал Ингар. Кто бы знал, как я по нему соскучилась! Еще сутки, прежде чем мы увидимся, и я смогу смотреть в его темные, как непроглядная ночь, глаза, гореть в огне его поцелуев, сходить с ума от одного только взгляда. Сутки! Никогда бы не подумала, что время без дракона покажется вечностью.

От этих мыслей меня отвлек Лис, сообщив об ужине. Я спускалась, когда Адария выскользнула из комнаты и смущенно улыбнулась. На нее тоже махнула рукой.

За едой нам с Ринарой пришлось повторить рассказ, как мы отбивались от охотниц за приворотным зельем. Посмеялись от души, наговорились… Вскоре Лис отправился в кабинет, разбираться с какими-то бумагами, Ринара и Адария переговаривались на кухне, а я побродила по дому и вышла на крыльцо, вдыхая сладкие запахи цветов и ночной сырости.

Боль в плече пришла неожиданно, заставила закричать, согнуться и упасть на колени. Перед глазами все закружилось, и когда надо мной склонился Лис, я едва соображала. Фамильяр церемониться не стал, дернул за рукав туники, выдрав тот с корнем, осмотрел мое абсолютно целое плечо, на котором не было ни царапинки.

— Боль какая? — мягко спросил он.

— Сильная, — прохрипела я. — Что со мной?

— Не с тобой, с Ингаром.

Я охнула и попыталась подняться.

— Адария, обезболивающее в тройном размере, кровоостанавливающее, заживляющее и бодрящее! — велел Лис.

Запас необходимых зелий мы пополнили еще неделю назад. Срока годности они не имели, а с нами могло случиться всякое. Готовить подобные целительные снадобья я пока не умела, очень уж они трудные, требующие определенного мастерства, так что купили в лавке у травницы за приличные деньги.

Русалка нырнула внутрь дома и практически сразу вернулась.

— Что будем делать? — тихо спросила Ринара.

Боль становилась все сильнее, и я кусала губы. Говорить не могла, боялась сорваться на крик. Адария протянула темный флакон, и Лис силком влил в мой рот его содержимое.

— Подействует через четверть часа.

— Что с Ингаром?

— Ранен, — коротко отозвался оборотень. — А ты чувствуешь отголосок.

Отголосок?

Я поймала взгляд Лиса, стиснула зубы и поднялась.

— Он меня убьет.

— Если выживет, сама его прибью, — прошипела в ответ.

Фамильяр покачал головой, протянул маленькую походную сумку, где лежали необходимые зелья.

Я сосредоточилась, представила Ингара, создавая портал и вытаскивая ключ. Тот почему-то слабо замерцал, а потом отразил большую цифру «пятнадцать».

— У тебя четверть часа, Яна. Место, где находится Ингар, проклято. Обязательно вернись, иначе может случиться что угодно! Обещай!

Лис схватил меня за плечи, заглянул в глаза.

— Обещаю, — прошептала я, шагнув в воронку портала.

Ингар

И откуда столько нечисти там, где ее никогда не было? Не понимаю! В этом проклятом, забытом богами месте, где случилась последняя битва оборотней и драконов, магия почти не отзывалась. Земля долго помнит раны и пролитую кровь. Столько не живут даже драконы. А я до сих пор не понимаю, что здесь понадобилось сразу семерым граханам, которые давно мертвы? Какие тайны хранит это место? Я не чувствовал ничего, кроме скорби и желания отсюда уйти и никогда не возвращаться. Не вспоминать то, что не забыли предки. Но порталы здесь не работали. Даже если бы получилось их создать, мы с Анарингардом не рискнули бы это сделать. Магия тут непредсказуема, нестабильна настолько, что нас может вынести в жерло вулкана на окраине Тианурии. Оставалось одно — вытащить заветные мечи, рассчитывая на свои силы. Так мы и сделали.

Когда битва почти подошла к концу, сверкнули клинки, отсекая волну нечисти, боль резанула плечо. Все же последний ардагор зацепил меня когтем. Но отвлекаться я не стал, добил, прикрывая спину принцу граханов так же, как на протяжении последнего часа делал он для меня. И подумал, что точно съел пару ягод литары, росшей неподалеку. Она вызывает миражи и видения.

Здесь, в пяти шагах от меня, на маленьком холме возле поваленного засохшего дуба, не может быть моей ийрии. Но ведь стоит как живая. Волосы растрепаны и спутаны, туника порвана, с одним рукавом, в руках — сумка. А глаза… даже в этом видении они были растерянные и такие родные… Я выдохнул, убрал клинки и зажмурился. Знаю, сейчас моя греза исчезнет, а через сутки — всего ничего! — я увижу Яну и зацелую. Огнем опалю, что бьется внутри, не давая покоя.