Любовь к мифам, однако, не исчезла, и когда Дина, припарковав машину в темном углу подземного гаража, направилась к автоматическим двойным дверям, она втайне надеялась увидеть там Цербера, сторожевого пса ада, вместе с душами умерших. Иллюзия сохранилась, даже когда на стоянку въехала машина «скорой помощи». Яркий свет красных фар осветил помещение, медики вытащили каталку и быстро направились к автоматическим дверям. Впустив их, двери закрылись.

Перед Диной они снова отворились, и она энергично пересекла комнату ожидания. Для нее это был еще одни рабочий день, а для людей, здесь сидевших, ночь, проведенную в ожидании, можно было сравнить разве только с чистилищем. Многие сломленные страхом казались совершенно спокойными. Они устремили на Дину взгляды, возможно потому что на ней был белый халат и идентификационный значок, который она всегда возила с собой в машине. Как обычно, она сразу получила полный доступ ко всей информации. Секретарь, возможность пользоваться сотовым телефоном и двери, открывающиеся по первому требованию. Уже через несколько минут Дина оказалась в отделении неотложной помощи. Яркий свет, тихое гудение приборов, контролирующих сердцебиение и содержание кислорода в легких, щелканье ножниц, разрезающих одежду, лязг металлических инструментов, падающих на специальные подносы. Врачи почти не разговаривали, но работа в травматологическом отделении шла четко, слаженно и быстро.

Смотровые комнаты были просторными, двери отсутствовали, поэтому Рейнхарта она нашла довольно быстро. Он оказался во втором отсеке, окруженный врачами-реаниматологами в белых халатах и масках. Дина остановилась в дверном проеме, но один из присутствующих мужчин заметил ее и жестом попросил удалиться.

Следующие сорок пять минут Дина бродила по нижним этажам больницы. Медицинский центр оказался огромным. Говорили, что он чуть меньше Пентагона, но если Пентагон практически не изменился со дня своей постройки, то больничный комплекс с каждым годом становился все больше и больше. Система ходов и лестниц была такой запутанной, что напоминала настоящий лабиринт. Циркулировали слухи, будто здесь частенько находили плачущих людей, заплутавших в бесконечных коридорах.

В ночные часы больница затихала, полумрак и тишина уменьшали боль и страдания. Дина бродила по зданию, успокоенная медленно текущим временем. Лампы тускло светили, было прохладно. Завернув за угол, она увидела длинный коридор, пустой на всем протяжении, в конце которого появилась каталка, сопровождаемая фигурами в хирургических халатах и масках. Каталка тихо проехала мимо, врачи приветствовали Дину едва заметными кивками и скрылись в небольшой комнате позади нее. Ночью даже самые терпеливые ожидающие, сидевшие или блуждающие по полутемным залам, больше напоминали невыразительные тени, тогда как днем каждый создавал вокруг себя атмосферу нервозности, а то и истерии.

Дина неохотно вернулась в травматологическое отделение, где узнала, что Рейнхарта перевели на пятый этаж, в отделение интенсивной терапии. Знакомый секретарь внимательно посмотрел на нее, предупредив о возможных последствиях. Дина кивнула и вышла.

Атмосфера на пятом этаже была менее спокойной. Здесь оказалось теплее, хотя тоже царил полумрак. Тусклый свет ламп едва освещал длинный коридор. Слышались приглушенные голоса людей, обменивающихся информацией. Тишину нарушали гудевшие под потолком вентиляторы, в палатах противно пищали приборы. Две медсестры занимались медицинским оборудованием, обе прекрасно знали Дину, и когда она спросила их о Рейнхарте, указали на одноместную палату, где врачи занимались пациентом, находящимся в бессознательном состоянии.

— Вот его карта. — Одна из сестер передала Дине через стойку толстую тетрадь.

Дина решила начать с показателей жизненно важных функций. Температура тела — сорок один градус; кровяное давление — шестьдесят на сорок; частота сердечных сокращений — сто семьдесят ударов в минуту; содержание алкоголя в крови — девятнадцать промилле, что почти в два раза превышало допустимый лимит. Один из сопровождающих, профессор, которого часто вызывали в отделение интенсивной терапии в особых случаях, подошел к ней сзади и заглянул через плечо.

— Состояние плачевное. Вы его знаете?

— Нет, просто интересный случай, — ответила Дина.

— Практически никаких шансов. Два часа в сауне при девяноста градусах по Цельсию. Мы просто делаем все, что в наших силах.

Он кивнул куда-то в сторону:

— Там его жена.

Дина просмотрела остальную информацию, касающуюся Рейнхарта, и, не найдя ничего обнадеживающего, взглянула на Сюзанну. Несмотря на значительное расстояние, женщину было прекрасно видно. А когда Дина подошла ближе, оказалось, что миссис Рейнхарт пришла не одна, а с подругой, причем удрученной или подавленной она не выглядела — сидела, закинув ногу на ногу, и занималась своими ногтями. Ее подруга, светловолосая особа в лавандовом спортивном костюме, курила, хотя прямо перед ней стояла запрещающая табличка. С того места, где стояла Дина, трудно было разобрать слова, но не веселый смех. Сюзанна Рейнхарт, судя по всему, находилась в отличном настроении.

Домой Дина приехала в четвертом часу утра. Полли оставила ей сообщение с просьбой позвонить, как только она вернется, что Дина и сделала. Жюстин уехала незадолго до этого, поняв, что может просидеть у Полли до рассвета в ожидании новостей о Рейнхарте.

— Не уверена, что он поправится, — доложила Дина, не сумев сдержать раздражение. — Они отправили его в отделение интенсивной терапии, так что пока нельзя считать его мертвым в прямом смысле слова. Но я бы сказала, что Рейнхарта больше нет.

— Почему именно туда? — спросила Полли.

— А куда еще? — удивилась Дина. — У них есть специальное ожоговое отделение, но он выгорел изнутри.

— Он сгорел? — Голос Полли предательски задрожал.

Дина присела на угол кровати.

— Как бы тебе это объяснить? — вздохнула она. — Он испекся. Кожа выглядит абсолютно нормально, может, только чуть-чуть потемнела, а вот плоть сварилась…

— Сварилась? — в ужасе повторила Полли.

— Клетки больше не обновляются. Внутренние органы затвердели. Мозг превратился в жидкость… — Дина забарабанила пальцами по туалетному столику. — Они подключили его к системе жизнеобеспечения, но это бесполезно. Легкие не справляются. Кровообращение нарушено.

Она помолчала.

— Испекся. Испекся… Пожалуй, трудно подобрать более точное определение.

Дина еще раз вздохнула и легла спать.

Полли просидела в своем кабинете около получаса, уставившись на размытые очертания ночного города. Затем нашла в аптечке таблетки валиума, оставшиеся после смерти Дэна. Раннее утро не располагало к размышлениям, особенно если мысли путались, не складываясь в общую картину.

Человек умер практически у нее на глазах — не то чтобы она приложила к этому руку, но ведь и не помогла. Они с Жюстин не были случайными свидетелями несчастья неспособными предотвратить последствия. Имели время и возможность вмешаться, но не сделали этого. Как и Дина, она была в шоке от ситуации, когда Рейнхарт, Кэннон и Тиль позволили Джинджер, умереть. Они скорее всего ее не убивали, а просто бросили в лесу умирать. Так в чем разница между тем, что эти парни сотворили с Джинджер и тем, что они с Жюстин уготовили Рейнхарту?