Кей явно недоволен моим поведением, но я быстро нахожу ему дело:

— Освободи князя Яреса и остальных.

Яд Кадора прекратил существование вместе с Кадором, княжеские семьи выжили, однако… магия, как я понимаю, их покинула — Кадор ведь успел её забрать.

Габриэль поднимается. Кажется, принцесса намерена навязаться мне в помощницы.

А ведь после гибели Великого князя формально именно она первая претендентка на трон…

— Ваше высочество принцесса Габриэль, — князю Яресу ни скованные руки, ни положение снизу вверх не мешают говорить внушительно, — по обвинению в государственной измене, пожалуйста, оставайтесь на месте.

— Что? — Габриэль практически взвизгивает. — Вы думаете я добровольно согласилась стать хуже рабыни?!

— Нет, — соглашается князь, — но вам придётся предстать перед судом, который не только определит степень вашей виновности, ваше высочество, но и решит будущее Вадора.

Я ступаю не лестницу.

Лже-гвардейцы тоже обратились в прах, я выхожу беспрепятственно.

К счастью, мне не нужно далеко идти. Ксан говорил, что ориентир — фонтан. Я поворачиваюсь к бьющим в небо прозрачным струям и призывно машу рукой. Из-за угла здания тотчас выглядывает коренастый мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Я ещё раз взмахиваю, и мальчик трусцой направлеяется ко мне.

Дождавшись, когда он подойдёт, я коротко обрисовываю ситуацию и отправляю парня в посольство, а сама поворачиваюсь к храму. Гори всё огнём, я просто не могу уйти, мои нервы не настолько крепкие.

Я тяжело вздыхаю:

— Белая богиня…

Почему она не стала исцелять Ксана? Или даже её сила на него не действует?

— Вот и оставляй вас, госпожа.

— А?! Моораца?

Она кланяется, будто настоящая горничная.

Отвернувшись, я возвращаюсь в храм. Моораца следует за мной, но я больше не обращаю на неё внимания.

Пока не слышу её полный изумления голос:

— Манс? Как ты умудрился потерять ногу?

Меня коробит от её беспардонности, если не сказать грубее. Манс корчит рожу и поджимает ногу. Ладно, в любом случае они разберутся без меня.

— Мама, как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем ожидала. На самом деле со мной всё в порядке.

— Я рада, — надеюсь, она не врёт.

Я присаживаюсь рядом с Ксаном. Он по-прежнему без сознания. О том, что он может быть мёртв, я думать не хочу. На глаза наворачиваются слёзы, но я сдерживаюсь и твержу про себя, что живых не оплакивают.

Богиня, я уверена, не позволит мне вернуться в прошлое — не обменяет победу над Кадором на жизнь демона. Пустыня вскоре станет страной Лунных озёр… Я не знаю, какое название будет на самом деле, но это и не важно, важно, что Белая богиня очень много приобрела.

Не знаю, сколько времени проходит…

Появляются служащие посольства, забирают Ксана, Манса. Я хочу последовать за ними, но для меня нет экипажа.

— Княжна Исидара, не торопитесь, пожалуйста, — обращается ко мне князь Ярес. Он провожает имперцев подозрительным прищуром.

Я кожей ощущаю, что что-то намечается.

— Простите?

— Вадор обезглавлен. Как защитники княжества, мы обязаны принять меры немедленно. Мы обязаны собрать Совет, назначить регента и прояснить волю нашей благодетельницы Белой богини.

Что у него в голове? Объяснение звучит красиво, не спорю. Но почему мне чудится, что князь Ярес нацелился на трон? Хах! Вероятно, он уверен, что все без исключения княжеские семьи лишились магии. Если он узнает, что наша семья отличается… Опасный расклад.

Кивнув, я притворяюсь безразлично-послушной — пусть моя готовность возражать станет неприятным сюрпризом.

В соседний экипаж садится Габриэль. Он бросает на меня полный мольбы взгляд, однако мне нечего ей сказать.

Наш экипаж трогается — сидим мы с братом и родители, Моораца растворилась в толпе, будто её и не было.

Беспокойство за Ксана съедает…

— Па-а? — напрягается Кей.

— Что случилось?! — я выныриваю из размышлений о предстоящем Совете.

Папа с усилием трёт виски, морщится.

— Мы… должны поддержать её высочество принцессу Габриэль, принцесса Вадор наш сюзерен.

Кей морщится и не пытается возразить, наоборот, на лице появляется растерянность.

Я окончательно убеждаюсь, что ментальный контроль есть.

— Конечно, мы поддержим, — хмыкаю я. — Её высочество подозревают в государственной измене, ей грозит казнь, и мы обязательно добъёмся, чтобы её жизнь была вне опасности. Я полагаю, можно обратиться к Белой богини. Месячное пребывание в храме будет для её высочества полезно во всех смыслах. О коронации её высочества можно подумать позже.

Уверена, Габриэль со мной не согласится, но это её трудности. Я просто собираюсь под видом заботы сделать то, что выгодно мне.

Вадор…

Без магии мы добыча. Не только для имперцев. Аристократы, осознав, что княжеские семьи потеряли преимущество, начнут борьбу за власть, а это гораздо страшнее имперского вторжения.

Стереть границу и присоединить Вадор к империи означает дать дорогу торговым гильдиям. Исчезновение ввозных пошлин вдвое, если не втрое, сократит цены, княжество получит доступ к материку. Аристократия понесёт убытки, но горожане и крестьяне выиграют.

У нас не любят империю, но даже у нас признают, что простые люди в Таэле живут зажиточно. А ещё таэльских крестьян защищает закон. В Вадоре нашли убежище не меньше трёх лордов, осуждённых в империи за жестокое обращение со слугами.

Словом, я выбираю империю и не вижу беды в том, что мы из приближенных к власти станем ничем не примечательными провинциальными аристократами. Даже в лишении титула я не вижу большой беды — деньги-то у нас есть.

Папа неуверенно кивает, его мой вариант “защиты” принцессы устроил.

Вереница экипажей втягивается в ворота дворца.

Когда мы выходим на мостовую перед парадной лестницей, князь Ярес, как будто он самый главный, уже принимает доклад мелкого придворного — секретарь Великого князя и ещё шесть человек, считая старшую фрейлину принцессы леди Аль, внезапно обратились в пепел, во дворце паника.

Князь Шерс пристроился за правым плечом князя Яреса. Быстро они объединились…

Немного в стороне держится князь Арден.

— Почему бы нам не пройти в тронный зал? — предлагает князь Шерс. — Князь Ярес, вас не затруднит на время взять общее руководство?

— Совет будет закрытым, — кивает князь Ярес и первым устремляется вверх по парадной лестнице.

Габриэль не пытается его одёрнуть. Она всё ещё принцесса и имеет право на соответствующее обращение. Она игнорирует открытое оскорбление и подходит к нам: