– Не хотите ли чего-нибудь выпить, прежде чем начнем? – спросила Таскер.

Мы с Джоном отказались, а Эми спросила:

– В вашем торговом автомате с чипсами есть острые «Читос»? Мелочь у меня с собой.

Я бросил на нее раздраженный взгляд, но тот, как обычно, проигнорировали. К моему ужасу, агент Таскер кивнула Гибсону – тот вздохнул, с огромным усилием поднялся на ноги и зашаркал по огромному бетонному полу из конференц-зала к торговому автомату. Вернувшись, он бросил пачку «Читос» на стол перед Эми и приступил к трудоемкому многоступенчатому процессу – начал усаживаться.

Эми с шумом разорвала пачку зубами и высыпала в рот несколько чипсов.

– Итак, вам надлежит соблюдать тишину, пока к вам не обратятся с вопросом, – сказала Таскер. – Участникам телефонного разговора ваше мнение не требуется – и это не обсуждается. Вас могут попросить предоставить информацию – или нет. Вас введут в курс действий, и мы добьемся от вас заверения, что вы не станете вмешиваться. Вам все ясно?

– Извините, – ответила Эми, – у меня такой хруст в ушах стоит. Но, думаю, суть я уловила.

Таскер нажала кнопку на телефоне, набрала номер и ввела двенадцатизначный код. Послышался длинный гудок, и она наклонилась вперед.

– Прошу прощения за опоздание, сделаем перекличку. Юта, вы на связи?

В ответ послышались приглушенные щелчки.

– Юта, я вас не слышу.

– Мы здесь, так лучше?

– Да, спасибо.

– Лас-Вегас?

– Здесь.

– Чикаго?

– Мы вас слышим, Джоселин.

– Бангкок?

Ответили ей, кажется, на тайском.

– Эффингем?

Еще один ответ на незнакомом языке.

– Бернард? Я так понимаю, вы в дороге?

В ответ раздался электронный голос, объявивший начало посадки через выход 34-Б. А за ним – запыхавшийся мужской голос:

– Извините, я вас слышу, я в аэропорту. Сейчас найду место потише.

– Штаб-квартира на линии?

В ответ раздался глухой рокот, какой издала бы гора, разбуди ее среди ночи громкой музыкой соседи. Я подумал, что телефон снова глючит, но Таскер кивнула, будто отчетливо слышала собеседника.

– Да, милорд, все трое у нас.

Мы с Джоном обменялись взглядами. Эми перестала жевать. Агент Гибсон выпрямился, словно не знал точно, видит ли его говорившее с Таскер существо.

– Вы все прослушали инструкции и, полагаю, прочли докладную, которую я отправила вам примерно двенадцать минут назад, – произнесла Таскер подчеркнуто деловым тоном. – Проблема, как вы знаете, заключается во вспышке класса Ж посреди N. По крайней мере одна личинка обрела живого хозяина, а вторая поймана, и в настоящий момент ее везут сюда. И, хотя свидетельств этому еще не было, у нас есть основания полагать, что будут обнаружены еще десять, воспоминания об их существовании уже имплантированы группе хозяев-людей. Мы пригласили трех местных жителей, о которых говорили на вчерашнем брифинге, чтобы обсудить варианты сдерживания. Сейчас они находятся в одной комнате со мной, их досье должны отобразиться на ваших экранах под названиями 919А, 919В и Джон.

– Эй, это Том из Хьюстона, – раздался мужской голос. – Сейчас брифинг по поводу финансов?

– Нет, не финансов, его перенесли на два часа в четверг. Итак, как вы знаете, первопричина вспышки кроется в сущности, которую мы обозначили как B3333B. Эта сущность пытается прорваться уже во второй раз, теперь через цикл размножения, который ранее нами не наблюдался.

– Простите, – сказала Эми, – не могли бы вы пояснить, что такое вспышка класса Ж?

Из динамика послышался раздраженный голос:

– Кто говорит?

– Эми Салливан, одна из местных жителей. Этот класс Ж считается по шкале от А до Я? И если да, то что хуже, А или Я?

– Класс Ж – это потенциальная угроза вымирания. Я прошу вас молчать, пока вам не зададут вопрос. Итак, способ уничтожения личинок, о котором идет речь в докладной, был испытан во время инцидента 404 двенадцать лет назад, и результаты были весьма многообещающими. Реализация включает в себя два этапа. Во-первых, следует отследить, отловить и, по возможности, собрать личинок в одном месте, предпочтительнее здесь, в местном отделении. Во-вторых, следует разработать правдоподобную легенду для их уничтожения. За этим последует отдельная операция по прерыванию цикла размножения самого объекта B3333B.

– Всем привет, это снова я, – встряла Эми. – Просто хотела уточнить: мы сейчас обсуждаем план похищения и убийства в общей сложности двенадцати детей в стране, где готовы круглосуточно обсуждать в новостях пропажу и одного ребенка? И ваш план в том, чтобы убить их таким образом, чтобы никто не всполошился и даже не проявил к этому никакого интереса. Мило.

Из динамика донесся глухой рокот – говорили из «штаба». Все притихли.

– Этого больше не повторится, милорд, – сказала Таскер. – Поскольку опасения, высказанные 919B, обоснованны, легенда будет иметь первостепенное значение. Весь мир поверит, что эти дети погибли.

– А еще родители и другие озабоченные личности, которые попытаются встать у вас на пути, – добавила Эми.

– Мы постараемся свести риск к минимуму.

Из динамика впервые донесся пожилой женский голос:

– Это Марта. Хочу немедленно сообщить, что я против. Мне сказали – меня заверили, – что первым на повестке дня на сегодня будет распределение средств на проект в Майами. Ребята, мы с января его ждем и дольше ждать просто не можем.

– Мы не бюджет обсуждаем, Марта, – сказала Таскер.

– Тот брифинг в четверг, – добавила Эми. – В два.

Таскер скривилась, потерла виски и сказала:

– Согласно легенде, произойдет несчастный случай, после которого, по очевидным причинам, не останется тел для опознания.

– Точно, например, они могут упасть в океан, и их съедят акулы, – подключился Джон.

– И с чего им лезть в океан? – спросила Эми.

– Можно ведь сказать, что они победили в конкурсе или вроде того? О! А давайте авиакатастрофу. Скажите им, что они выиграли путешествие. Самолет упадет в океан – в ту его часть, где больше всего акул.

– И эти дети в ужасе будут нестись к земле в падающем самолете?

– Они не дети, – вмешался я, – и у нас нет никаких причин думать, что они способны испытывать ужас. И ничего из этого делать не придется. Нужно лишь выставить все так, чтобы их смерть казалась всем неизбежной.

– Да как такое вообще можно провернуть? – воскликнула Эми.

– Сообщаешь всем, что дети заражены какой-то опасной болезнью. Эболой там, не знаю. Нимф заразил, например, и детей нужно изолировать, чтобы никто другой не заразился. Говоришь, что забираешь их лечиться. А потом, когда поместишь их в карантинную зону, просто скажешь, мол, умерли от инфекции, слишком поздно выявили. Ну и говоришь, что Нимф мертв и это единственные жертвы. Аккуратный маленький бантик, венчающий весь твой рассказ.