— Ты слышал распоряжение кона Артемила о переходе этого ученика на индивидуальную форму обучения? — Хард, в отличие от Сина, излучал спокойствие. — Можешь не отвечать, знаю, что слышал. И всё равно решил напоследок показать матэ его место.

— Они должны уважать нас! Иначе другие ученики так же, как и этот, будут убивать старших по званию.

— Мы оба знаем, зачем ты это делаешь, и эти нелепые отговорки — тебе самому не противно, тан?

— Забирай своего ученика, — глухо произнёс тренер. — Больше чтобы он не появлялся на моих занятиях, иначе отправится в госпиталь.

— Не переживай. Не появится, — улыбнулся Хард. — Алексис, сам сможешь покинуть площадку?

— Смогу, конмэ, — ответил я и, опираясь на тренировочное копьё, поковылял к навесу за своими оружием и защитным артефактом. Левая нога совершенно не желала слушаться, поэтому двигался я медленно, из-за чего тренер не выдержал и произнёс со злобой:

— Матэ, в следующий раз буду бить в полную силу, и отсушенными мышцами не отделаешься.

— Ты глуп, Син, — прервал тана копейщик. — Этот мальчишка через год станет воином, если, конечно, доживёт. А через два поднимется до старшего воина. Как думаешь, простит он одного высокомерного наставника, скрывающего свою злобу и боль на слабых? Да, кем через два года станешь ты? Ведь за стеной тебя уже заждались твари.

Площадку мы покидали под пылающим ненавистью взглядом тренера. И если Хард улыбался, я понимал, что нажил себе врага, против которого у меня из защиты лишь расположение Александра и его звезды. Волновало и ещё одно. Судя по всему, внутри ордена Либеро было не всё так гладко, как преподносилось ученикам и первогодками. И если здесь, в форте, это почти незаметно, то в крепости, скорее всего, кипят настоящие страсти. А ведь у каждого орденца в груди бурлит хаос, и его не всегда удаётся держать в узде...

— О чём задумался, матэ? — спросил Хард. — Переживаешь, что тан Син будет мстить тебе? Вряд ли. Он знает, что ко'тан Александр не простит ему подлости, что ответ будет быстрым и решительным.

— Конмэ, почему некоторые воины не состоят в звезде, даже старшие? — вместо ответа поинтересовался я.

— По разным причинам, матэ. Но главное — это пустошь. Иногда в ней приходится сталкиваться с некоторыми проблемами, после которых многие ломаются и больше не могут заставить себя выйти снова. Поверь, жизнь за стеной столь невероятна в своих проявлениях, что порой порождает ужасающие формы. Так, разговоры окончены. Сейчас наш лекарь подлечит тебя, и мы отправимся на тренировочную площадку для воинов. Есть там пара танов, что с удовольствием проучат одного наглого ученика.

* * *

В госпитале находилось всего два человека. Первогодок Рох и неизвестный мне тан, у которого отсутствовала рука. Мой подопечный, увидев нас, попытался подняться, но Хард знаком велел раненому лежать.

— Матэ, подожди здесь, — приказал копейщик. — Я схожу за Лином, он у Ивана.

— Хорошо, конмэ, — ответил я и, отыскав глазами свободную кушетку, похромал к ней. Всё же Син хорошо приложился ногой, возможно, даже кость треснула.

— Кто тебя так? — спросил Рох, едва мы остались одни. Однорукий лишь скользнул по нам взглядом и кивнул Харду, после чего отвернулся.

— Тренировка с Сином, — ответил я.

— Ясно. Все ученики через это проходят. Правда, тебя он что-то жёстко отделал, обычно до лекаря дело не доходит. Конмэ, ты это... — первогодок замялся. — Прости меня. Всё думал, как тебе отомстить, а ты первым пришёл на помощь, когда я уже приготовился к смерти. Теперь у меня перед тобой долг жизни.

— Ничего ты мне не должен, — ответил я. Не хватало ещё, чтобы этот парень постоянно крутился рядом, желая отплатить. — Я убил изменённого, потому что он угрожал мне не меньше, чем кому-то другому в казарме.

— Не надо меня переубеждать, — улыбнулся Рох. — Я для себя уже всё решил.

— Да там, скорее всего, сильный ушиб, — раздался за входной дверью голос копейщика. — Вотри ему лечебную мазь, настой дай выпить, и мы пойдём по своим делам. Я ещё вечером заскочу, на перевязку.

Нога, по которой пришлись все удары Сина, выглядела не очень. Два синяка на бедре и один багровый кровоподтёк на икре. Лекарь, увидев ушибы, зло выругался, после чего сообщил:

— Парень, да у тебя тут точно трещина. Наложу-ка я тебе повязку с компрессом. По идее, ноге нужен покой, но ведь Хард не оставит тебя в покое. Так что могу лишь посоветовать быть осторожным. А сейчас выпей целебный отвар. И не переживай, компресс хороший, завтра уже бегать будешь.

Мне без обработки нанесли на места ушибов зеленоватую субстанцию, после чего качественно забинтовали. Под конец натянули на ногу фиксирующий корсет, и лекарь велел проваливать с глаз долой, раз мы не желаем нормально проходить лечение.

— В общем, матэ, пока я ходил за Лином, встретил ко'тана Рашимуна, — сообщил мне Хард, едва мы вышли на улицу. — И он рассказал мне, что у тебя талант к стрельбе из пистолей. Более того, вы с ним договорились о том, чтобы поохотиться за тварями со стены. Так что радуйся, тренировка с копьями отменяется, будешь осваивать винтовку. Правда, можешь в долги влезть, но оно того стоит, поверь. А если убьёшь пару тварей, то, может, и наоборот, в плюс выйдешь. Так что пошли на стену.

— Ко'тан Рашимун нас уже ждёт? — уточнил я, еле поспевая за таном.

— Разумеется. Иначе тебя бы не пустили наверх. Видишь ли, у нас уже слухи по форту ходят, что ты приносишь с собой беду. Но ты меньше слушай таких говорунов. И Александр, и я, и тот бедолага-первогодок, и ученица Астра — все живы лишь благодаря тебе. А те братья и сестры, что погибли, — их убили твари. Такое нечасто, но происходит. Два года назад в пятнадцатом форте за стену проникли твари — шесть укунов четвёртого уровня. Вы ещё не изучали каталог мутировавших зверей? Поверь, тот драго, у которого ты хотел отобрать добычу, просто сама доброта. Так вот, тогда в форте выжили лишь комендант, старый тан с одной рукой и четыре ученика. Четыре дня кон сидел на верхней площадке башни и караулил тварей. Ученикам повезло, они в это время находились на