Полина молчала. Она уставилась в пол и замерла. И от ее молчания всем в комнате внезапно стало очень страшно, просто жутко.

– Не молчи, мама, – жалобно произнес Игорь. – Не молчи, а то я не знаю что сделаю. Впрочем, нет, я знаю! Я пойду в полицию и признаюсь в том, что это я убил Милу и ее мать!

Полина вскинула голову и посмотрела на сына. Она хотела понять, блефует он или говорит искренне. Но вид у Игоря был до того измученный и истерзанный, что женщина осознала: сын доведен до крайнего нервного истощения всеми событиями последних дней. Игорь никогда не был борцом и сильной личностью. И сейчас он держался из последних сил.

Тяжело волоча ноги и опустив плечи, он поплелся к выходу. И нервы Полины при виде удаляющейся спины сына не выдержали.

– Нет, не уходи никуда! – закричала она, кидаясь следом за сыном. – Подожди… Я все расскажу!

Игорь взглянул на нее:

– Натан не должен поплатиться за чужую вину. Это нехорошо… Это неправильно!

– Он сам так решил. Он же мой муж. Он должен защищать свою жену.

– Значит… значит, ты все же признаешься?

– Ты сам все сказал за меня.

Произнести слова признания было для Полины выше ее сил. Вместо этого она пробормотала:

– Натан все понял куда раньше тебя. Он же умный, не то что ты.

– И что он тебе сказал?

– Ничего. Но я чувствовала, что он о многом догадывается. Последние дни стали для нас обоих сущим адом. Наверное, он до последнего колебался, не зная, как ему следует поступить. Но благородство все же одержало в нем верх. Ты правильно сказал, Натан должен защищать меня. Ведь я его жена и мать его будущего ребенка.

– Мама, но это же подло!

– А не подло было уводить у меня мужчину – отца моего будущего сына? Вот это была настоящая подлость, но Гербария совершила ее даже глазом не моргнув! Ни она, ни твой отец ни разу не задумались о том, что будет со мной и с тобой, как и на что мы будем жить. О-о-о!.. За эти годы у меня в душе настоялась и созрела такая ненависть, что я уже давно могла бы убить их обоих. Но я ждала, ждала, когда придет время и когда ты сможешь завладеть тем, что твое по праву!

– Мама, о чем ты говоришь?

– Я ждала, когда придет время, – словно впав в транс, бормотала Полина. – Я была уверена, что наши дорожки еще пересекутся. Не могла их подлость и моя ненависть остаться без воздаяния.

– Чьи дорожки, мама? О ком ты говоришь?

Подруги тоже молчали.

– Твой отец поступил подло, – горячечно шептала Полина. – Очень подло. Но он никогда не думал о других. А вот она!.. И она тоже поступила подло. Теперь он пытается искупить свои поступки, но все равно я скажу – уже поздно. Сделанной один раз подлости не исправить даже тысячью добрых дел. Когда он угодил в аварию, я была готова рыдать от счастья. Вот оно, думала я! Возмездие свершилось! Но нет, этот негодяй умудрился выжить там, где все другие погибли. Он выжил и совсем спятил. Раньше он транжирил свои деньги на кутежи и застолья, а теперь ударился в благотворительность. Старый осел! Он должен был в первую очередь позаботиться о своем сыне, а не о чужих детях!

Слабая искра понимания забрезжила при этих словах в голове у Инги. Но она не полезла к Полине с наводящими вопросами, опасаясь ее спугнуть.

– Я решила, коли уж я так долго ждала, подожду еще немного. Наследников у него все равно кроме тебя и той девчонки нет. Подожду.

– Мама, о ком ты говоришь?

– Мила, я говорю про Милу. Всегда и всюду эта Мила! Никуда нам от нее не деться! Всю жизнь она преследует меня!

– Мама, не преувеличивай. Мила появилась у нас во дворе лишь несколько лет назад.

– Да? Это ты так думаешь! А на самом деле она была всегда.

– Как это?

– Она ведь твоя сестра.

– Сестра?

Для Игоря откровения матери стали настоящим шоком. А вот Инга с Аленой были невозмутимы. Они чувствовали, что на сей раз Полина говорит правду. И даже во многом могли предвосхитить признания своей подруги.

– Да мой мальчик, она твоя сестра. У вас с Милой один отец. Да-да, и не смотри на меня так! Я не спятила и не выжила из ума. Твой отец бросил меня ради ее матери. Вы родились с коротким промежутком в три месяца. Всего три месяца было у меня и твоего отца для жизни. Короткой оказалась и наша с ним совместная жизнь. Потом его увела у меня Гербария. После он ушел от нее к другой. А потом у Гербарии родилась Мила. Видишь, как все тесно сплелось в этой жизни, сынок?

– Мой папа – отец Милы? Мы с ней брат и сестра? – бормотал Игорь, пребывая в крайнем замешательстве. – Так вот почему ты так не хотела, чтобы мы с ней встречались! Ты знала, что наши отношения противоестественны.

– Но вас влекло друг к другу как магнитом. Голос крови, чтобы ему пропасть! Но девчонка у твоего отца уродилась бедовая, да еще ее детдомовское воспитание наложило свой отпечаток. Одним словом, только полный идиот мог оставить такой наследнице свой капитал. Но от твоего отца можно ожидать самой безумной выходки. Макаренко доморощенный!

Полина прибавила крепкое словечко, которое было совсем нехарактерно для ее лексикона. Раньше она никогда не позволяла себе не то что площадной брани, но даже просто грубого выражения. И это случайно вырвавшееся у нее слово показывало, насколько тяжело дается ей этот разговор.

– Мама, я ничего не понимаю. Ты так говоришь, словно бы за моим отцом есть что наследовать. Но когда я общался с ним в последний раз, он…

– Ах, да при чем тут этот мутило и голодранец! Он был нужен мне исключительно в качестве прикрытия моего греха!

– Что?

– Я вышла замуж за этого дурачка, чтобы все вокруг думали, будто ты у меня родился в законном браке!

– Значит, мой папа – он… он не мой?

– Мог бы стать твоим отцом, бывают случаи, что чужих детей воспитывают словно родных. Но к несчастью, он оказался игроком и совсем никчемным отцом. Но все равно, главное он мне дал – свое имя и статус законной супруги. Для меня это было важно. И для тебя, я думаю, тоже. У тебя была фамилия и был отец, пусть даже такой никудышный. Все лучше, чем растить сына одной и быть матерью-одиночкой.

– Но ты же все равно лишила его родительских прав! Ты всегда говорила, что за неуплату алиментов.

– Так и было.

– Мне еще и пяти лет не было, как ты уже стала матерью-одиночкой.

– И это правда.

– Зачем тогда было выходить замуж?

– Тебе не понять! – вскипела Полина. – Одно дело, когда я сама через суд лишила своего мужа родительских прав, изгнала из своей жизни паршивую овцу, которую сначала не разглядела. Сама, понимаешь, сама, по своему собственному желанию! И совсем другое, если бы все вокруг знали, что меня бросил мужчина, а никто другой на меня не позарился. Вот позор!