– Но при чем тут Гербария? Зачем ты ее-то убила?

– У меня просто не было другого выхода!

– Почему?

– Ты еще не понял? Полицейские сразу заподозрили в убийстве Милы именно тебя. В тот же миг, когда нашли твои документы под подушкой этой грязной твари.

– Мама, не говори так о Миле.

– Я думала в тот момент только о тебе. Мой мальчик не должен пострадать! Но я ничего не могла поделать. Даже когда выяснилось, что Мила отравилась сама, ты все равно остался под подозрением. Тебе грозила пусть и более легкая, но все равно статья. А потом ты мне позвонил и сказал, что арестован. Я поняла, вот она – зацепка! Вот она, возможность избавить тебя от подозрений, организовать тебе алиби. Надо лишь совершить еще одно аналогичное убийство, чтобы все следователи подумали: ага, мы взяли не того, настоящий преступник до сих пор на свободе.

– И ты убила Гербарию? Но как тебе удалось заставить ее выпить водку? Мила говорила, что мать у нее ханжа и праведница. Не пьет, ни курит, ведет исключительно добропорядочную жизнь, во всяком случае обратного пока не доказано.

– Гербария и не пила эту водку. Я заманила ее разговором, предложила обсудить нашего общего любовника, наших детей и их отношения между собой. В общем, сам понимаешь, нам с ней было о чем поговорить. Гербария это тоже понимала, поэтому и пошла со мной. Конечно, она не предполагала, что я наброшусь на нее и потащу в воду. От изумления и неожиданности она даже не оказала мне сопротивления. Мне удалось утопить ее очень быстро. Даже следов борьбы на ее теле не осталось.

В голосе Полины прозвучало удовлетворение, показавшееся сыщицам просто отвратительным.

– А пустой осьминог? – спросил Игорь. – Куда делась водка?

– Водку я влила в рот уже покойнице. Потом кинула бутылку в воду, но так, чтобы вода смыла мои отпечатки, а для верности я еще и раздавила бутылку каблуком. Порезалась при этом, но не пожалела. Хоть один из осколков должен был попасться на глаза полицейским. Эта бутылка и эта водка должны были убедить следствие, что Гербарию убил тот же человек, который отравил Милу. А значит, преступник до сих пор на свободе, надо искать его, а не козла отпущения.

– Но меня ни в чем и не обвиняли.

– Это было для меня неожиданностью. Но все равно я не жалею о содеянном. Гербария была виновата в том, что твой отец ушел от меня. И это она породила такое отродье, каким была Мила. Это ее вина, что ты чуть было не оказался на скамье подсудимых! Ее, а не моя!

Забывшись, Полина почти кричала. Если бы спросили у Инги, то она бы сказала, что подруга невменяема. Полина находилась в состоянии какого-то психопатического возбуждения, она сама не понимала, какую ерунду городит. Обозленность Полины на весь мир, тлевшая в ней все эти годы, несмотря на успешную карьеру и любовь Натана, наконец прорвалась наружу. Полина дала волю всем своим чувствам, снедавшим ее все эти годы.

Ненависть, гордыня, оскорбленное самолюбие, обида за сына, никогда не знавшего отцовской любви, – все это смешалось в ней в какой-то ужасающий коктейль. И когда он выплеснулся наружу, тем, кого Полина считала виновными в своей неудавшейся жизни, не поздоровилось.

Подруги слушали ее и кусали губы от огорчения. Как они сразу же не подумали на Полину? А все ее умение прикинуться слабенькой, прикованной к постели беременной женщиной. Она все рассчитала верно. Сыщицы не примут ее в расчет, потому что она изначально объяснила, что их помощь ей нужна потому, что она ждет ребенка и не может много двигаться и волноваться. Но если бы подруги не зацикливались на стереотипе оберегающей себя от малейшего волнения беременной женщины, то они бы обязательно подумали: а кто мог принести отравленную водку Миле?

Натан не в себе, он и не помнил, где хранится в доме водка. Игорь – просто растяпа. Одна Полина сообразила, что у нее в руках находится оружие. Она только не ожидала, что расследование приведет к Натану. Вот в чем был ее просчет.

– Мы должны были заподозрить тебя в ту минуту, когда поняли, что ты солгала нам.

– Насчет чего?

– Ты сказала, что не знаешь человека по имени Борис Степанович. А между тем твой сын регулярно виделся с ним.

– Да, я вас обманула. Не хотела, чтобы эта история с поддельным отцовством вылезла наружу.

Но у Инги всплыли в голове новые непрошеные воспоминания. Вот они тайком проникают в дом Калерии, идут и слышат голос Полины.

– Полина, а против Калерии ты что имела? Ничего не сказав нам, зачем ты к ней заявилась среди ночи?

Полина глянула на Ингу так, словно впервые осознала, что она и Алена все это время находились тут.

– Не твое дело. Чего мной не сделано, за то и отвечать не собираюсь!

От этих слов Инга прямо задохнулась. Неужели Полина не просто так заявилась к Калерии в дом? Что, если в ту ночь готовилось еще одно убийство? А они спугнули преступницу и не дали пролиться новой крови?

– Вы сами сказали, что эта Калерия была ближайшей подругой Гербарии. Вот я и хотела с ней поговорить.

– Просто поговорить?

– Я хотела выяснить, знает ли эта баба о том, кто отец Милы. Это многое могло изменить.

– Ты хотела подчистить все следы! Хотела избавиться от возможной свидетельницы!

– Не ваше дело! Я уже сказала, за свои намерения отвечать не собираюсь!

Но в это время Игорь опять заговорил, и все внимание матери вновь переключилось на обожаемого сыночка.

– Но я все равно не понимаю, почему ты так сильно ненавидела Милу и ее мать? – в замешательстве пробормотал он. – Они и сами были жертвами. Вам нужно было держаться друг друга.

– Что? Мне и этой зазнайке? Нет, благодарю! Не хочу сидеть в одной лодке с теми, кто мешал мне жить все эти годы! А ты подумал, что бы случилось, вздумай твой отец оделить свою дочь больше, чем тебя? А что, если бы он вообще оставил ей все свое состояние? Уже были такие предпосылки. Он и квартиру ей купил, ты сам сказал мне об этом.

– Да, Борис Степанович предлагал Миле квартиру. Она упомянула об этом. Но она отказалась от его подарка!

– Все равно! Он ей предлагал квартиру! А тебе только лишь оплатил обучение. Да и то далеко не в самом престижном вузе!

– Но ведь Миле негде было жить. А у нас с тобой хорошая квартира.

– И что? Еще одна квартира нам бы помешала?

– Нет, но…

– Вот и нечего тогда говорить глупости! Твой отец склонялся на сторону Милы, я это поняла по твоим рассказам. С тобой он виделся от силы раз в два-три месяца, а к Миле заезжал два-три раза в неделю. Чувствуешь разницу?

– Мила нуждалась в его поддержке.

– О том и речь! Мила была нужна отцу, а тебя можно было сбросить и на меня! Наверное, чтобы отец тобой всерьез заинтересовался, надо было отдать и тебя в детский дом. Вот после этого, когда бы ты стал малолетним преступником, отец был бы тобой доволен!